Киллер

– Вопросы? – удивился Кольцов. – Очень интересно. А почему этот господин не обратился ко мне через приемную, как и положено это делать? Мои контакты размещены на официальном портале министерства. Ради бога, пусть приходит в приемные часы, и я выслушаю его. Почему он пытается организовать встречу через вас? Кстати, как его имя?

– Олби Грей, – ответил заместитель министра и снова вытер пот, обильно струившийся по лбу.

Редкие волосы на его голове слиплись.

– Он представляет интересы…

– Я прекрасно осведомлен об этой личности, – прервал его Кольцов, голос которого теперь звучал хлестко и отрывисто. – Называйте вещи своими именами. Олби Грей – ярый критик контрсанкций, введенных нашей страной. Человек, который не может для себя определиться, чем ему заниматься – то ли коммерцией, то ли политикой. – Кольцов наклонился вперед, не отрывая глаз от замершего Горбенко: – Я заранее знаю, о чем он захочет со мной говорить на той самой аудиенции, о которой вы просите.

Эдуард Сергеевич молчал. Его лицо было бесстрастным, но пот, стекающий по нему, свидетельствовал о том, что он сейчас испытывал громадное напряжение. Кольцов и Фрай видели это.

– Я рекомендую вам посоветовать господину Грею обратиться непосредственно к нашему президенту, – сказал Кольцов. – Напрямую. Мол, так и так, уважаемый. Наши компании теряют рынок сбыта и рабочие места. У нас огромные убытки. Уж снимите эти санкции, дайте зеленый свет нашим товарам. Так?

Горбенко побледнел.

Василий Николаевич вышел из-за стола и начал не спеша прохаживаться по кабинету.

– Как вы помните, Эдуард Сергеевич, несколько месяцев назад на заседании правительства именно благодаря инициативе нашего министерства было принято решение о введении эмбарго на импорт целого ряда продуктов. – Он внезапно развернулся и вперил в своего заместителя тяжелый взгляд. – Вы – единственный сотрудник ведомства, который был против разработки соответствующего доклада для правительства.

– Свое мнение я готов подкрепить фактами и цифрами, – сказал Горбенко и спрятал мокрый от пота платок в карман.

– Не сомневаюсь. – Василий Николаевич шагнул к столу и вытащил из папки, принесенной Фраем, стопку листов. – Здесь тоже весьма интересные цифры и факты, как вы изволили выразиться, – проговорил Кольцов. – Служебная записка на имя председателя правительства. Ваша работа?

Заместитель министра вздрогнул.

– Зачитать?

– Как это у вас оказалось? – хрипло спросил Горбенко. – Вы что, проверяете мой компьютер?

– Отнюдь. – Кольцов покачал головой. – Видите, вы сразу подозреваете меня в самом худшем. Значит, не доверяете. – Он снова начал размеренно шагать по кабинету, листая страницы письма. – Я скажу вам, как этот документ оказался у меня. Вам не следовало ставить на нем гриф «конфиденциально», Эдуард Сергеевич. По крайней мере, не надо было отправлять документы с этой пометкой по локальной почте нашего ведомства. Вы же наверняка знаете, что специалисты отдела информационной безопасности отслеживают подобные посылки. Отправление по электронной почте конфиденциальных документов запрещено. Наверное, тот человек, который набирал текст, забыл об этом. А вы просто не обратили внимания на такую мелочь.

Горбенко опустил глаза в стол, его плечи безвольно поникли.

– Вы знали, что через два дня я собирался в отпуск, и намеревались отправить это безобразие, заверенное вашей подписью, верно?

– Василий Николаевич, дело в том…

– Дело в том, Эдуард Сергеевич, что этим письмом вы опровергаете всю нашу предыдущую работу. Ставите на ней крест. Вы указываете на неэффективность контрсанкций, приводите в пример экономические расчеты и таблицы. Похвально. Но скажите, почему еще час назад я ничего не знал об этих вот ваших планах? – Кольцов подошел к Горбенко вплотную, и тот инстинктивно сдвинул стул в сторону, как если бы министр собирался ударить его. – Или это не ваши планы? – чуть тише спросил Василий Николаевич. – Вы всячески препятствовали нашему проекту по введению эмбарго, тормозили работу на всех этапах. Кому вы служите, господин Горбенко?

– Что за намеки?! Вы огульно обвиняете меня! – выдохнул Эдуард Сергеевич, вытащил из кармана платок, размякший от пота, и вытер им лоб.

Влажные волосы разъехались в стороны, обнажая лысый блестящий череп.

– Если вам жарко, я могу включить кондиционер, – предложил Кольцов.

– Не надо, – буркнул тот.

– Теперь о том, что касается обвинений. Вероятно, меня можно было бы убедить, что случай с этим письмом – ваш единичный прокол. Если бы…

Лицо Горбенко напоминало восковую маску.