Ким

– Ах, понимаю, ирландский.

– Да. Так мне говорил отец. Мой отец, он прожил.

– Где проживал?

– Прожил. То есть умер, конечно, сдох.

– Какое грубое выражение!

Бенет перебил его:

– Возможно, что я был несправедлив к мальчику. Он, конечно, белый, но, видимо, совсем беспризорный. Должно быть, я ушиб его. Думаю, какой-нибудь крепкий напиток…

– Так дайте ему стакан хереса и уложите его на походную кровать.

– Ну, Ким, – продолжал отец Виктор, – никто не собирается тебя обижать. Выпей это и расскажи нам о себе. Но только правду, если ничего не имеешь против.

Ким слегка кашлянул, отставляя пустой стакан, и начал обдумывать положение. Осторожность и фантазия – вот что казалось ему необходимым в данном случае. Мальчиков, слоняющихся по лагерям, обычно выгоняют, предварительно отхлестав. Но его не высекли. Очевидно, амулет сыграл свою роль; вот и выходило, что амбалский гороскоп и немногие запомнившиеся ему слова из отцовских бессвязных речей самым чудесным образом совпадали между собой. Иначе это не произвело бы столь сильного впечатления на толстого падре и худой не дал бы Киму стакан горячего желтого вина.

– Мой отец умер в городе Лахоре, когда я был еще совсем маленький. А женщина – она держала лавку кабари около того места, где стоят извозчичьи повозки… – Ким начал свой рассказ наудачу, не вполне уверенный, насколько ему выгодно говорить правду.

– Это твоя мать?

– Нет, – он с отвращением отмахнулся. – Мать умерла, когда я родился. Мой отец получил эти бумаги из Джаду-Гхара, – так это называется? (Бенет кивнул) – потому что он был на хорошем счету. Так это называется? (Бенет опять кивнул.) Мой отец сказал мне это. Он говорил, а также брахман, который два дня назад чертил на пыли в Амбале, говорил, что я найду Красного Быка на зеленом поле и этот Бык поможет мне.

– Феноменальный лгунишка, – пробормотал Бенет.

– Да сгинут силы тьмы, что за страна! – прошептал отец Виктор. – Дальше, Ким.

– Я не крал. Кроме того, я ученик святого человека. Он сидит снаружи. Мы видели двух человек с флагами, они пришли приготовить место. Так всегда бывает во сне или в случае… Да… пророчества. Поэтому я понял, что все сбудется. Я увидел Красного Быка на зеленом поле, а мой отец говорил: «Девятьсот пакка дьяволов и полковник верхом на коне будут заботиться о тебе, когда ты найдешь Красного Быка». Когда я увидел Быка, я не знал, что делать, поэтому я ушел и вернулся, когда стемнело. Я хотел опять увидеть Быка и опять увидел Быка, и сахибы молились ему. Я думаю, что Бык поможет мне. Святой человек тоже так говорил. Он сидит снаружи. Вы не обидите его, если я ему сейчас крикну? Он очень святой. Он может подтвердить все, что я сказал, и он знает, что я не вор.

– «Офицеры молятся быку!» Как это понимать, скажите пожалуйста? – ужаснулся Бенет. – «Ученик святого человека!» Сумасшедший он, что ли, этот малыш?

– Это сын О'Хары, без всякого сомнения. Сын О'Хары в союзе со всеми силами тьмы. Все это очень похоже на поведение его отца, когда он был пьян. Пожалуй, нам следует пригласить сюда святого человека. Возможно, что он что-нибудь знает.

– Он ничего не знает, – сказал Ким. – Я покажу его вам, если вы пойдете со мной. Он мой учитель. А потом мы уйдем.

– Силы тьмы! – все, что смог сказать отец Виктор, а Бенет вышел, крепко держа Кима за плечо. Они нашли ламу на том месте, где его оставил Ким.

– Мое Искание подошло к концу, – крикнул ему Ким на местном наречии. – Я нашел Быка, но неизвестно, что будет дальше. Тебя они не обидят. Пойдем в палатку толстого жреца вместе с этим худым человеком и посмотрим, что из этого получится. Все это ново для меня, а они не умеют говорить на хинди. Они просто-напросто ослы нечищеные.

– А раз так, нехорошо смеяться над их невежеством, – ответил лама. – Я рад, что ты доволен, чела.

Исполненный достоинства и ни о чем не подозревающий, он зашагал к маленькой палатке, приветствовал духовенство как духовное лицо и сел у открытой жаровни с углем. При свете фонаря, отраженном желтой подкладкой палатки, лицо ламы казалось отлитым из червонного золота.

Бенет смотрел на него со слепым равнодушием человека, чья религия валит в одну кучу девять десятых человечества, наделяя их общей кличкой «язычники».

– Чем же кончилось твое Искание? Какой дар принес тебе Красный Бык? – обратился лама к Киму.

– Он говорит: «Что вы собираетесь делать?» – Бенет в смущении уставился на отца Виктора, а Ким, в своих интересах, взял на себя роль переводчика.

– Я не понимаю, какое отношение имеет этот факир к мальчику, который либо обманут им, либо его сообщник, – начал Бенет. – Мы не можем допустить, чтобы английский мальчик… Если он сын масона, то чем скорей он попадет в масонский сиротский приют, тем лучше.

– А! Вы считаете так потому, что вы секретарь полковой ложи, – сказал отец Виктор, – но нам, пожалуй, следует сообщить старику о том, как мы собираемся поступить. Он не похож на мошенника.

– Мой опыт говорит, что восточную душу понять невозможно. Ну, Кимбол, я хочу, чтобы ты передал этому человеку все, что я скажу… слово в слово.