Ким

– Это все равно, – большая красная борода торжественно развевалась. – Детям не следует видеть ковра на станке, пока узор не обозначится вполне. Поверь мне, Дружок Всего Мира, я оказываю тебе большую услугу. Солдата из тебя не сделают.

«Ишь, хитрый старый грешник, – подумал Крейтон. – Но он недалек от истины. Мальчика нужно использовать, если он в самом деле таков, каким его описывают».

– Простите, я сию минуту вернусь, – крикнул из дома падре. – Вот только найду оправдательные документы по этому делу.

– Если благодаря мне этот храбрый и мудрый полковник-сахиб окажет тебе покровительство и ты добьешься почестей, как отблагодаришь ты Махбуба Али, когда станешь мужчиной?

– Нет, нет; я умолял тебя помочь мне снова вернуться на Дорогу, где я был бы в безопасности. А ты меня продал англичанам. Сколько дадут они тебе за мою кровь?

«Забавный чертенок!» – полковник откусил кончик сигары и вежливо обернулся к отцу Виктору.

– Какими это письмами размахивает толстый жрец перед полковником? Стань сзади за жеребцом, как будто рассматриваешь уздечку, – сказал Махбуб Али.

– Это письмо от моего ламы, которое он послал с Джагадхирской дороги; он пишет, что будет платить триста рупий в год за мое обучение.

– Охо! Вот он какой, красношапочник-то! А в какой школе?

– Бог знает. Должно быть, в Накхлао.

– Да. Там есть большая школа для сыновей сахибов и полусахибов. Я ее видел, когда продавал там лошадей. Так значит, лама тоже любил Друга Всего Мира?

– Да. И он не лгал и не возвращал меня обратно в плен.

– Неудивительно, что падре не знает, как распутать нити. Как быстро он болтает с полковником-сахибом, – рассмеялся Махбуб Али. – Клянусь Аллахом! – Острые глаза мгновенно обежали веранду. – Твой лама прислал что-то вроде чека. Я пользовался такими хунди при ведении мелких дел. Полковник-сахиб рассматривает его.

– Какое мне дело до всего этого? – устало проговорил Ким. – Ты уедешь, а меня водворят в эти пустые комнаты, где нет подходящего места для того, чтобы поговорить, и где ребята колотят меня.

– Не думаю. Имей терпение, дитя. Не все патханы вероломны, если только речь идет не о конском мясе.

Прошло пять… десять… пятнадцать минут. Отец Виктор оживленно говорил или задавал вопросы, на которые отвечал полковник.

– Ну, теперь я рассказал вам все, что знаю о мальчике, от начала и до конца, и мне стало легче. Слыхали что-нибудь подобное?

– Во всяком случае, старик прислал деньги. Чеки Гобинда Сахаи принимают к оплате вплоть до самого Китая, – сказал полковник. – Чем лучше узнаешь туземцев, тем труднее догадаться, что они сделают и чего не сделают.

– Утешительно слышать это от главы Этнологической Разведки. Что за мешанина: красные быки, реки исцеления (бедный язычник, помоги ему бог!), чеки и масонские свидетельства. А вы, случайно, не масон?

– Конечно, масон, клянусь Юпитером, я только сейчас вспомнил об этом… И это лишнее основание, – рассеянно промолвил полковник.

– Очень рад, что вы видите во всем этом нечто основательное. Как я уже говорил, подобная смесь разнообразных обстоятельств выше моего понимания. А как он пророчествовал в присутствии нашего полковника, сидя на моей кровати! Рубашонка его была разорвана, и виднелась белая кожа. А предсказание-то исполнилось. Но у св. Ксаверия ему всю эту дурь выбьют из головы, а?

– Побрызгайте на него святой водой, – рассмеялся полковник.

– Признаюсь, не худо бы и побрызгать иногда. Но, надеюсь, его воспитают добрым католиком. Одно меня смущает: как быть, если этот старый нищий…

– Лама, лама, дорогой мой. Некоторые из них считаются джентльменами у себя на родине.

– Пусть так. Но как быть, если лама на будущий год не внесет денег? Под влиянием момента он способен выдумывать деловые проекты, но когда-нибудь он умрет. К тому же брать деньги с язычника, чтобы дать ребенку христианское воспитание…

– Но он ясно выразил свое желание. Как только он узнал, что мальчик белый, он начал вести себя соответственно. Охотно отдал бы я свое месячное жалованье, чтобы услышать, как он объясняет все это в Тиртханкарском храме, в Бенаресе. Слушайте, падре, я не хочу утверждать, что хорошо знаю туземцев, но если он заявил, что будет платить, значит будет… живой или мертвый. Я хочу сказать, что наследники его примут долг на себя. Советую вам послать мальчика в Лакхнау. Если же ваш англиканский капеллан решит, что вы опередили его…

– Тем хуже для Бенета! Его отправили на фронт вместо меня. Даути написал медицинское свидетельство, что я не годен. Этого Даути я отлучу от церкви, если только он вернется живым! А Бенет пусть удовольствуется…