Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6

Несколько месяцев спустя вспоминая об этом инциденте, я оказался в полном замешательстве. То, что произошло, было совершенно не похоже на типичные действия абвера, а для принятия нами столь жестких решений явно не хватало должных оснований. Я также заметил, что, когда специалисты Правительственной школы кодов и шифров в Блечли натолкнулись на короткий и не поддающийся расшифровке абзац в ISOS, они должны были как-то выделить соответствующие «нечитабельные» буквы, дать их покрупнее, разместить в середине донесения. Далее я заметил, что в шифре, используемом резидентурами абвера в Испании, «испорченный» абзац часто состоял из правильных букв, чередующихся с «нечитабельными». Я спросил в GC&CS, не может ли ORKI означать DREI, то есть «три» в переводе с немецкого. Они проверили и тут же согласились. Иными словами, в донесении просто говорилось о Хирше и трех его спутниках (жене, теще и Гилинском).

Вполне вероятно, что из-за предполагаемой связи с троцкистами Ким разглядел для себя шанс заработать важные очки у русских, упрочить свой авторитет. Он, конечно, хотел бы это с ними обсудить. Русские чрезвычайно заинтересовались бы, если бы немцы и в самом деле оказывали содействие диссидентским коммунистическим группам, и они, возможно, побудили бы Кима к тем действиям, которые он и предпринял. В состоянии невежества, преобладающего в то время в Секции V, это едва ли возбудило бы какие-нибудь подозрения. Интересно, на самом ли деле русские поспособствовали возможному истолкованию RKI/ORKI или это произошло после анализа Кимом и другими офицерами старых дел в центральном реестре? А может быть, повлияло и то и другое. Даже если у Кима и не было возможности проконсультироваться с русскими, он, должно быть, увидел возможность преподнести им себя в лучшем свете. Впоследствии — как пишет в своей книге — он обратил этот случай в шутку и даже описывал это как своего рода триумф, хотя фактически это был, конечно, полный провал. Очевидно, тогда его действия отнюдь не соответствовали его характеру и уж тем более были далеки от здравого смысла. Мой вывод такой: возможно, он и не повел бы себя таким образом, если бы не преследовал нечто важное для НКВД. Я рад заявить, что после того случая мы никогда больше не относились к ISOS столь опрометчиво и поверхностно.

Глава 6 Наш отдел выходит на новый уровень

К лету 1942 года Секция V постепенно обретала новую форму. Количество офицеров и секретарей стабильно увеличивалось. Поток ISOS теперь в пять — десять раз превышал тот, который был годом ранее. За границей мы тоже расширяли свою деятельность. В начале войны заграничные отделения СИС были универсальными, стремясь поставлять разведывательную информацию всех видов: военную, политическую, техническую и контрразведывательную. Но у контрразведки тогда был слишком низкий приоритет. В 1940–1941 годах Феликсу Каугиллу удалось сделать так, чтобы в наши отделения в Мадриде и Лиссабоне отправили специалистов контрразведки. Хотя номинально они подчинялись действующему шефу резидентуры, по сути (а впоследствии и официально) стали независимыми, обзаведясь собственными явочными квартирами, штатом сотрудников и шифрами. Теперь из Секции V за границу отправляли новых офицеров для открытия собственных отделений. Мы потихоньку превращались в отдельную службу, практически независимую от остальной части СИС, хотя у нас с ними было общее управление в Лондоне и мы сохраняли весьма тесные связи и внутри страны, и на местах.