Киммерийский закат

«А ведь этот сукин сын явно имеет в виду меня… – поиграл желваками Корягин. – Причем говорит это, уже будучи уверенным, что их действительно подслушивают».

– Но здесь вроде бы все проверили, или, как говорят спецы, «прозвонили».

– Конечно же «прозвонили», как и повсюду, где вы бываете и где ведете переговоры. Вот только «прозванивают» те же люди, которые устанавливают подслушивающие устройства.

– Если это так… – послышался легкий азиатский акцент Кузгумбаева, – надо бы проверить. Разговор-то у нас конфиденциальный. Возможно, Борис Викторович прав: времена настали смутные.

– Отказываюсь в это верить, – уже совсем неуверенно обронил Русаков. – Хотя, кто знает…

Сверхчувствительная техника четко улавливала грузные, буквально проламывающие нежный паркет шаги Елагина, когда он, не ожидая окончательного согласия генсек-президента, двинулся к открытому балкону.

«Эти дилетанты даже представить себе не могли, что балкон «просвечивается» точно так же, как любой из двух залов и трех совещательных комнат резиденции!», – злорадно молвил про себя шеф госбезопасности.

– Для начала хочу услышать ясный ответ, – попытался взять инициативу в свои руки генсек-президент. – Вы, оба, – за новый союзный договор? Вы готовы поддержать ту редакцию нового договора, с которой только что ознакомились, или же опять начнутся какие-то там, извините, закулисные интриги?..

– Россия такой договор, несомненно, подпишет, – с явной хрипотцой, простужено басил Елагин. – Тут, понимаешь ли, вопрос будущего России. Но есть союзные республики, в которых обрели голос не только националы, но и представители руководящей верхушки. И чтобы вести с ними успешные переговоры, вам прежде всего надо сменить некоторых людей из своего окружения.

– Ну, причем тут окружение? – в свойственной ему неторопливой манере возразил Русаков. – Вы же понимаете, что речь идет о принципах новой федерации, нового Союза; о тех полномочиях, которые уже сейчас можно безболезненно передать из союзного центра в республики. С некоторыми товарищами из руководства союзных республик эти вопросы мы уже обсуждали, и, должен вам сказать, что процесс пошел, это очевидно.

– Но следует учесть, что ситуация меняется. Все обещанные нами полномочия союзные республики и так уже взяли, – язвительно проворчал Президент России. – Причем без нашего позволения.

– …Согласен, взяли, но вступили при этом в противоречие с Конституцией СССР и союзным договором. Мы же предлагаем принять новый союзный договор и новую Конституцию, поставив весь это процесс на законные рельсы. Да, мы должны разделить полномочия, но при этом не следует резать по живому, не рвать те главные связи, которые позволят всем нам, содружеству суверенных республик, представать перед миром единым государством.

– Так оно и должно быть, – поддержал его Кузгумбаев. – Однако уверен, что согласятся с нашими доводами не все. Особенно яростно будут выступать против наших предложений прибалты.

– Переговорный процесс будет сложным – это понятно. И в каких-то, непринципиальных, вопросах центр может пойти на уступки той или иной республике, учитывая специфику ее развития и внутриполитическую ситуацию.

Как всегда, «прораб перестройки» говорил долго, неспешно и витиевато. Слушая его, Елагин нервно врубался ребрами ладоней в перила балкона, а Оралхан Кузгумбаев столь же нервно прохаживался позади них.

– …Да не нужны будут прибалтам никакие ваши уступки, Владимир Андреевич… – вдруг возразил Елагин. – Они просто не станут вести с вами переговоры до тех пор, пока во главе госбезопасности будет стоять Корягин, на совести которого вся эта провокационная возня в Вильнюсе. Ни одна из бывших союзных не захочет вернуться в Союз, в котором опять будет править КГБ, причем править всем, в том числе и союзным центром; и во главе которого все еще будет стоять одиозная фигура вечно рвущегося к власти Корягина.

Шеф госбезопасности проскрипел зубными протезами и потянулся к стоящей в специальной сигаретнице пачке, но в последнее мгновение отдернул руку и принялся теребить упаковку жевательной резинки. Он слушал. Он умел слушать очень внимательно. Но также умел никогда не забывать хотя бы раз услышанное.

– В общем и целом, я готов с вами согласиться. Но не могу же я взять и в одночасье сменить все президентское окружение! – неуверенно заупрямился Русаков. – Это же все ответственные товарищи. За ними стоят большие коллективы, и потом, они ведь ничем особым, незаконным не запятнали себя.

– Когда вы говорите о незапятнанности, то это касается и министра обороны? – Теперь уже с сарказмом поинтересовался Елагин. – В старом Союзе он еще кое-как мог восприниматься. Но только не в новом содружестве… Этот человек уже давно прослыл «ястребом» и консерватором, мыслящим временами «чешских событий» и ввода войск в Афганистан.