Киммерийский закат

Вполне возможно, что командиры отдельных воинских частей то ли открыто перейдут на сторону суверенной Украины, то ли попросту закроют своих солдат в казармах. Как в свое время закрыли своих старшие офицеры чехословацкой армии – во множестве своем оказавшиеся выпускниками советских военно-учебных заведений. А ведь тогда Москва вот так же, нагло, вводила войска в Чехословакию.

Конечно же в Украине найдется немало офицеров, готовых выступить против гэкапутчистов. Но кто они, эти командиры; где расположены их части и кто способен их сейчас выявить? Остаются разве что некоторые общественные демократические организации, да несколько едва зарождающихся партий. Ну, еще Народный Рух. Это, конечно, сила, но сила пока что разрозненная, безоружная и идеологически разношерстная. Словом, не доведи господь, чтобы дело дошло до гражданской войны.

– Держишься? – спросил Ярчук руководителя своей пресс-службы, когда тот вошел к нему по вызову.

– Пока что держусь.

– Что значит: «Пока что…»? Держаться нужно твердо. Немедленно свяжись с телевидением. Пусть готовят эфир для моего обращения к народу.

– Обращаться будете прямо сейчас?

– Чего тянуть?

– А… текст «Обращения»?

– Что «текст»? – Ярчук знал, что подготовка любого текста была для его помощника бичом божьим. – Текст готов. Его подготовила сама жизнь. Впрочем, садись и пиши. Потом подшлифуешь… Текст будет кратким, как выстрел.

Произнеся это, Ярчук вновь прошелся взглядом по первому абзацу «Заявления советского руководства», основного документа, подтверждающего создание гэкачепе, и принялся диктовать тезисы «обращения». Когда диктовка была завершена, пресс-секретарь хотел задать какой-то вопрос, однако Ярчук сухо упредил его: «Не теряй времени, иди и корректируй».

– «…В целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса и анархии, – продолжил Ярчук чтение документа, как только шеф пресс-службы исчез, – которые угрожают жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашего Отечества…»

Президент Союза не с ними – вот та, самая слабая, позиция, которая превращает организаторов гэкачепе в обычных путчистов, размышлял Ярчук. Если бы им удалось склонить на свою сторону Русакова, который, в общем-то, правил уже совершенно номинально… они были бы непобедимы. Всех, кто выступил бы против них, гэкапутчисты задавили бы Конституцией, демагогией и армейскими штыками.

Но Президент согласия не дал. Почему? Где он? Скорее всего, весь этот спектакль только на то и рассчитан, чтобы «коварные гэкачеписты» потопили в крови освободительные движения Прибалтики, Украины, Закавказья, а потом, в роли ангела-спасителя, весь в белом, восстал он, Президент Русаков? Со все той же идеей «обновленного Союза», но с уже более жесткими положениями, чем предполагалось до путча: «Ведь вон же до чего довели страну! До гражданской войны, считай, довели. По живому резать начали!». А коль так, значит, срочно нужен твердый, решительный и полномочный Центр.

Вызвав референта, Ярчук приказал ему немедленно дозвониться до доросской резиденции Президента. Важен был сам факт связи. Хотя бы два-три слова, услышанные от самого Русакова… И тогда его «Обращение к народу» имело бы совершенно иной вес и совершенно иную направленность.

Впрочем, накалять страсти тоже нельзя. Найдутся горячие головы, пойдут митинги. Нет, его тактика будет однозначной: мы – суверенная республика. Украинцы мирно трудятся на своих рабочих местах, жизнь идет в обычном ритме. И то, что происходит в Москве, на суверенную украинскую державу не распространяется.

Ярчук понимал, что национал-демократы этого призыва к спокойствию никогда ему не простят. По их понятиям, он должен был бы сразу же решительно осудить гэкапутчистов и призвать народ к неподчинению его решениям, нацелить всех патриотов на защиту независимого Украинского государства. Но какое ж оно независимое, если вся армия и все силовые структуры в нем все еще подчинены Москве?

Совершенно очевидно, что больше всего генералы опасаются Западной Украины. Наверное, понимают, что при первых же попытках развернуть аресты, «гэкачепистов» начали бы истреблять там, как бешеных собак. И вообще долго в Украине они бы в любом случае не господствовали. Но пролилась бы кровь.

«…Незамедлительно расформировать структуры власти и управления, – вновь обратился он к другому документу, «Постановлению № 1 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР», – военизированные формирования, действующие вопреки Конституции СССР и законам СССР… Приостановить деятельность политических партий, общественных организаций и массовых движений, препятствующих нормализации обстановки».