Киммерийский закат

– А вот этот упрек должен был исходить от меня, а не от вас, господин Курбанов. И пусть он навсегда остается для вас в качестве одного из пунктов сожаления. Все, на сборы двадцать минут, – прервала саму себя Валмиерис и положила трубку. – Машина принадлежит директрисе «Лазурного берега», сбор у центрального админкорпуса.

Курбанов взялся было укладывать спортивную сумку, но, вспомнив, что поездка грозит превратиться в деловую, отказался от неё и сбросил все необходимое в кейс, который всегда служил для него тем же, чем для гражданского командировочного – баул.

Ночевать он рассчитывал в своей комнате, в московской «разведывательной» гостинке, а все необходимое для домашнего быта в ней имелось. Переодевшись в мундир и положив на спинку стула армейский плащ, Курбанов взглянул на часы. На сборы ушло семь минут. По армейским меркам, разгильдяйство непростительное, но по гражданским… Это ж какой надо быть… женщиной, чтобы назначать на сборы двадцать минут?!

День выдался уже по-московски пасмурным. Тучи над вершинами гор проносились, как разломы льдин – над водопадом, и Курбанов с тревогой посматривал на них, на закрытое свинцовой серостью небо, побаиваясь, как бы полет не отменили по метеоусловиям.

– Поторапливайтесь, майор, поторапливайтесь, – вывел его из раздумий голос Лилиан. – Она уже сидела рядом с местом водителя, который куда-то отлучился, при открытой дверце, и наблюдала, как вместо того чтобы спешить к машине, Курбанов вальяжно прогуливается.

– Предположить не мог, что вы уже в машине, – извиняющимся тоном пробормотал он, водружаясь на свое место. – Хвалю: по-армейски.

– Я ведь не сумасшедшая. Позвонила, когда сама уже была собрана до состояния «с вещами на выход».

– Какое счастье, что армейские уставы сочинялись не женщинами. Они были бы сводом человеческого коварства.

– Но не сводом человеческой глупости, каковыми они в данное время являются.

– Если бы вы пересели на заднее сиденье, мы могли бы развить тему.

– Когда рядом с вами – женщина, вы теряете способность логически мыслить, Курбанов. Вам это противопоказано, – предельно вежливо, но твердо, объяснила ему Латышский Стрелок.

Майор давно заметил, что в подобном тоне Лилиан начинает говорить всякий раз, когда вспоминает о его отношениях с Гротовой. Но, к ее чести, до откровенных сцен ревности дело пока не доходит. Мелкие женские пакости, и не более того.

– Вам не кажется, что не мешало бы как-то, при случае, нанести визит управительнице сего заведения?

– Молите Бога, что вам не выпадало такой участи. И что у самой управительницы не хватило времени нанести визит вежливости вам.

– Ну, почему же… – попытался было Курбанов свести это к некоему подобию шутки.

– Потому что ваши взгляды на жизнь вообще, как и на жизнь в этом предгорно-голгофном раю, как-то сразу же изменились бы. Причем не в лучшую сторону. Все, Курбанов, все, появился водитель.

Майор воспринял эти слова, как своеобразное предупреждение: «С этой минуты – ни слова лишнего».

Весь путь до Симферополя он провел в полной безмятежности. Водитель молчал, Лилиан демонстративно дремала, откинув свою ржановолосую голову так, чтобы он мог наслаждаться изысканным запахом ее духов, которые всегда действовали на него наркотически, вплоть до бредней о Канарских островах и Париже. Но поскольку сейчас, сидя в машине, бредить этим было слишком опасно для нервной системы, то вскоре, прибегнув к аутотренингу, он сумел ввести себя в сугубо солдатское «ничегонедуманье», когда думать следует только о том, что обо всем, о чем ты должен был бы подумать, о тебе и за тебя подумают отцы-командиры.

Возле аэропорта Курбанов сразу же обратил внимание на человека-громадину азиатско-кавказской внешности, стоявшего у роскошной иномарки с тонированными стеклами. Не скрывая своего любопытства, этот кретин отследил их выход из машины и, поднеся к уху радиотелефон, произнес несколько слов. Когда они приблизились ко входу в зал, детина возник на пути разворачивавшейся машины, в которой они только что прибыли, и обменялся несколькими словами с водителем.

– Тебе не кажется, что за нами следят? – спросил Курбанов Лилиан.

– Во-первых, не следят, а отслеживают, – невозмутимо уточнила Латышский Стрелок. – И потом, не забывайте, что мы действуем на территории соседнего полудружественного государства. Хвала богу, что пока что обходится без виз.

Поскольку слежка эта Курбанова не взволновала, то и успокаиваться ему было нечего. Ограничиваясь грустной констатацией того, что у Лилиан на все случаи жизни есть исчерпывающие объяснения, и напомнив себе при этом, что во всех случаях жизни она права, Курбанов осмотрелся и вдруг наткнулся на того же детину.

«Да нет», – повертел он головой, – точно такого же, ибо в перенесение во времени и пространстве таких двустворчатых шкафов, каким являлись эти кавказцы, он поверить не мог. Никакие законы физики в подобных случаях недейственны. И все же этот кавказец-двойник, только чуть помельче, но тем не менее… беседуя по телефону, тоже не скрывал своего любопытства.