Кимоно

Давид Шраер-Петров Кимоно

Профессор Бостонского института океанологии Либов прогуливался по одному из Токийских универсальных магазинов на Гинза-стрит. Ему хотелось привезти из Японии подарок жене. Что может быть лучше кимоно?! Либову показали отдел, где продаются женские кимоно. Он перебрал с десяток. Однако все ему не нравились, все казались не подходившими к облику жены, к ярким голубым глазам, золотистой мягкости лица, быстрым переходам от ласкового игривого настроения к неожиданным вспышкам обиды и даже гнева. Да и фигуры у японских женщин, во всяком случае, продавщиц, которых он просил примеривать приглянувшиеся кимоно, были несколько иной формы, других эстетических категорий женственности: тоньше там, где бедра переходят в таз. У русских женщин таз пошире, поосанистей, особенно после сорока. Его жене было несколько за сорок. Да и ноги у нее были подлиннее. Он пересмотрел множество кимоно, и ни одно из них не понравилось настолько, чтобы сказать: «Это подойдет, я выбрал лучшее из всего, что предлагалось». Сочетания рисунков и окрасок не задевали его так, чтобы можно было сказать: куплено от души! Более того, рисунки тканей, из которых были сшиты предлагавшиеся женские халаты, напоминали рыб, медуз, каракатиц или водоросли, которые осточертели дома в Институте океанологии.

Разочарованный в своих ожиданиях и раздосадованный, впрочем, скорее на себя, на свою вечную неудовлетворенность, Либов решил пройтись по молу, отвлечься, а, может быть, наткнуться на другой магазин, где торгуют кимоно иных рисунков и расцветок. Что если среди них попадется японский халатик именно той формы и того рисунка, который подходит его Рите? Но ничего подходящего не попадалось. Надо было переезжать на другой этаж мола.

Либов шагнул в кабину лифта и оказался в компании с многочисленной японской семьей, напоминавшей разноцветными нейлоновыми курточками букет воздушных шариков. Семья была явно провинциальной и, наверняка, путешествующей, потому что все от мала до велика (дедушки, бабушки, внуки и родители внуков) были обвешаны рюкзачками, фото- и киноаппаратами и громко разговаривали. Дальше он решил отправиться куда глаза глядят, то есть вслед за разноцветной компанией. Интуиция не подвела Либова. Две половинки дверей лифта разъехались. Он шагнул вперед и оказался в царстве, сочиненном самыми вкусными фантазиями кулинаров. За стеклами витрин лежали невиданные Либовым разновидности колбас, ветчин, сыров, копчений, солений, рыб и других даров моря — растительных и животных, и кроме того, хлеба, булки, пироги и пирожки, пирожные и торты, а в других витринах чудесно выращенные огородниками и садоводами овощи и фрукты, которые были такого качества, которое редко доводилось ему встречать в супермаркетах Америки. Вспомнилось нечто подобное в гастрономах Австрии и Италии, где Либов и его жена Рита провели два месяца в ожидании въездной визы в Америку. Жили они тогда беззаботной и не самой веселой жизнью, потому что детей у них не было, кота Ваську они оставили соседям по площадке в московском кооперативе за неделю до отъезда в эмиграцию, а кроме чтения и купания, никаких дел себе не находили.