Кинематограф

Мне снилась тёмная, ничем не освещаемая трасса. На панелях металлических ограждений, как полагается, были прикручены светоотражающие треугольники, которые, при взгляде на них, начинали неестественно переливаться тусклыми тонами голубого цвета, притом они мигали, чем то отдаленно напоминая этим ритм биения человеческого сердца. Странно, но в этом сне нельзя было даже пошевелиться, даже не по своей воле. Можно было только смотреть, освещая взглядом несчастные катафоты. Через какое то время я услышал пронзительный крик. Он был настолько преисполнен ужаса, что нельзя был определить кому он принадлежит: мужчине или женщине. Вопль, его можно так охарактеризовать, начал повторяться, как заевшая пластинка. Каждые 2 секунды начинался в точности такой же новый крик, не дав закончиться предыдущему. Крик за криком, крик за криком, мрак округи заполнился леденящим вены монотонным звучанием. Громкость нечеловеческих воплей усилилась. Потом ещё и ещё. До тех пор пока не началось слышаться гудение, а за ним треск, перекрывающие. Ненарочно выдуманная вселенная сна разлетелась на мелки клочки, выбросив своего создателя в кромешную тьму. Я точно знаю этот момент. Когда сон рано кончился, проекции испарились, приходится ожидать пробуждения именно в беспросветном вакууме. Ты вроде понимаешь, что фильм кончился, но несмотря ни на что ожидаешь маленькое продолжение после титров.

Когда я открыл, глаза, то обнаружил себя крепкой хваткой вцепившимся в одеяло. Рядом стояла Сюзанна; наверное я разговаривал во сне, а она услышала мой голос в мертвенной тишине квартиры. Голова просто раскалывалась от боли, не позволяя фокусироваться на предметах и стоящей рядом девушке. Наконец я смог взять под контроль разбегающееся зрение и с ужасом обнаружил Сюзанну, открывающую и закрывающую рот. Она как будто что то говорила, но её не было слышно из-за необыкновенно сильного шума в ушах. "Спокойно, все это пройдёт, нужно только подождать. Это, твою мать, петарда взорвалась у лица, не паникуй" – успокаивал я себя.

Сюзанна с горечью посмотрела на меня, такого жалкого, сжавшегося брикетом на огромной кровати, и вышла из комнаты. Только сейчас я додумался выпустить одеяло из своих цепких пальцев, испытавших нечто вроде судороги. Лоб, как спина под футболкой обливался ободряющим, ещё тёплым потом, несмотря на то, что тело уже остывало после перенесенного напряжения. Что ж, размазало, так размазало.

В этот момент в комнату снова вошла испуганная Сюзанна, держа в руках кружку с водой и две таблетки. Все это она протянула мне. Закинул таблетки в рот, запил водой. Не знаю от чего они, должно быть успокоительные. Опять из меня овоща хочет сделать, как это делали врачи в больнице. Так зачем сам же их выпил? Я сильно, не отдавая себе отчёта, разозлился на Сюзанну и, чтобы сдержать гнев, отвернулся от неё и закрыл глаза. Когда кончится эта чушь?

Хотелось разбить эту поганую квартиру в щепки, наорать на эту слащавую проститутку, а потом выброситься в окно. Да, я больной человек, оправдайте меня в суде как обладателя психических отклонений опасных для общества. Пускай уж нормальная дурка будет, а не эта имитация нормальной жизни. Или я нормальный человек? Здесь мне и место. Вспомнил! Вспомнил одну притчу, да: умирает мужик и попадает в мир иной: там везде золотые фонтаны, виноградные лозы, голубая лазурь, ещё куча всего. Просто оазис короче. И не одной живой души, разве что два стражника. Мужик походил, подивился, интересно ему стало, решил спросить у одно из стражников:

–Друг, подскажи, пожалста: я вот всю жизнь грешил: воровал, убивал, чревоугодничал, так почему я здесь, а не в аду?

Стражник учтиво улыбнулся и ответил:

–Это и есть ад.

Хахахаха-хахазахаха-ха… Поняли? Может быть теперь я на его месте? Да плевать. Опять начало клонить в сон. Неужели она мне скормила фенобарбитал? Смысл постоянно усыплять бедного больного путника в его очередном пристанище? На этой мысли я уснул.