Кинематограф

В этот раз не снилось ничего страшного, напротив – милые галлюцинации. Хотя и они вызвали дискомфорт. Сомневаюсь, что тот мужик из притчи после слов стражника смог спокойно наслаждаться предоставленными ему благами. Я же, наверное, спал бы лучше, если бы знал, что нахожусь в аду или каком-нибудь чистилище. Когда знаешь, что предмет твоего отрицания в здравом рассудке и в самом деле есть, то уже представляешь как с ним бороться. Пенять остаётся только на своё неведение. А раз уж виноват сам – это куда спокойнее, хоть и в разы тяжелее: не на кого обрушить свой гнев и свои разочарования. После цветочного психоделического сна без привычных текстур ландшафта, компенсируемых необычайной яркостью и красочностью картинки, я проснулся в хорошем настроением, обретя понимание того, что зря разозлился на Сюзанну. Проспал я всё-таки долго. Был то ли вечер, то ли ночь, как не раннее утро, моя благодетельница, скорее всего спала. Наощупь я начал передвигаться по комнате, подыскивая себе занятие. Но тут мной вдруг овладели давно накладывающиеся друг на друга сомнения, сомнения в реальности местного ада, если его таковым можно назвать. Скорее всего это улучшенная версия преисподней, где вместо стражников поставили очаровательную девушку. Хороший анекдот, точнее притча. Вообще, её автор, будь то господь бог или кухарка – без разницы, имел ввиду что-то совершенно иное. Ведь мысль-то, которую записывали, да даже высказывали уже ограничена языком.

А если саму притчу перевели на десять языков, прежде чем она в искажённом виде дошла до меня. Да и как дошла? Не помню. Вот, ещё и моим бедным рассудком была искажена. Все! Нет мысли. Скажу, что моя мысль и буду прав! Переубеждайте потом здравомыслящего человека. Или я не здравомыслящий? Я же не в психбольнице, а предположительно в аду. Это оставляет надежду на моё здравомыслия.

Так я ходил по комнате, держась рукой за стену и выстраивал аргументы и защиту непонятно какой позиции в споре с непонятной какой аудито… Стоп, у меня же есть аудитория. Это вы, мои дорогие, вы. Так значит я спорил с вами: не напомните о чем? Что ж, дохлый номер.

Мне становилось дурно, сильно захотелось подышать свежим воздухом. Не на улицу же идти. К счастью, мне я вспомнил о существовании в соседней комнате балкона, на котором я не разу не был. Туда и направился.

Комната, где спала Сюзанна, была немного больше. Справа от двери на балкон стоял стол с огромным количеством лежащих и висящих на стене рядом с ним бумаг и рисунков. В темноте нельзя было разобрать что там были за работы; при дневном свете я совсем не разглядывал эту комнату. Слева от балкона стоял диван, разложенный для сна он становился раза в два больше – таким же огромным, как моя кровать.

Я аккуратно ступал прилипающими к паркету ногами, стараясь нечаянно не запнуться и не создать лишнего шороха. Приходилось держаться за стену, чтобы пройти аккуратно возле Сюзанны – по пути (пара метров), мне все таки удалось неприятно зацепиться рукой за стол. Не считая этого, остальное прошло как по маслу. Ручка дверцы балкона поддалась мне почти без скрипа. На всякий случай я обернулся: укутавшаяся в теплый махровый плед девушка мирно спала. Спи, спи, я просто здесь постою. Какой смысл пытаться сбежать из ада, не так ли?