Кинематограф Третьего рейха

Можно, к примеру, заявить, что пропагандистскими являлись все те произведения, которые создавались по личному распоряжению Геббельса и других высокопоставленных чиновников Третьего рейха или подчиненных им учреждений. Однако такой критерий окажется сомнительным, поскольку директивы Геббельса очень часто менялись, так же как направления внешней и внутренней политики Рейха. Столь же ненадежным будет критерий оценки фильмов цензурой по степени их политической ценности. Достаточно вспомнить картину Фрёлиха «Если бы все мы были ангелами» («Wenn wir all Engel wären»; 1936), которая, хотя в ней и играл Хайнц Рюман, являлась самой обыкновенной, разве что добротно сделанной, легкой комедией. Геббельс дал указание присвоить этой работе чрезвычайно высокие квалификационные оценки — фильм был признан особо ценным не только в художественном, но и в политическом отношении. Мы знаем, что́ за этим стояло. Геббельс намеренно стимулировал создание хороших комедийных фильмов, а кроме того, хотел успокоить кинематографистов, напуганных недавними репрессиями против тех, чьи шутки пришлись не по вкусу министру пропаганды. Получается, за его решением крылись соображения политического свойства. Цензурные решения оккупационных властей в послевоенной Германии также не могут служить абсолютно точным оценочным критерием. Союзники запретили дальнейшие показы 223 художественных фильмов 1933–1945 годов, однако в их число попадали и работы, снятые до 1933 года. Впрочем, в более поздний период многие запрещенные картины вернулись на немецкие экраны, поскольку в отрыве от реалий гитлеровской Германии они перестали выполнять функцию пропаганды нацизма. Кроме того, как оказалось позднее, некоторые подобные картины можно было использовать в пропагандистских целях уже при новом раскладе сил, в новых политических условиях разделенной Германии.

Таким образом, при оценке кинопродукции Третьего рейха мы, несомненно, должны исходить из того, что любой фильм, даже если он далек от политики, неизбежно отражает социальные отношения в стране. В условиях тоталитарного государства все, что адресовалось публике, подлежало строгому контролю, то есть практически любая лента, если она вступала в противоречие с пропагандистскими задачами Третьего рейха, не попадала на экран. Автор фильма имел дело с заказчиком; между продюсером и автором стоял аппарат предварительной цензуры, а между продюсером и зрителем — цензуры карательной.

Около 50 % всех полнометражных фильмов Рейха — комедии[212]. Среди них можно выделить такие жанровые разновидности, как собственно комедия (Komödie), люстшпиль (Lustspiel)[213] и шванк (Schwank)[214]. Однако с такими подразделениями больше считаются критики, нежели сами создатели и зрители. Комедийные картины охватывали широкий спектр тем. В наибольшем количестве выпускались музыкальные комедии, по-прежнему позволявшие максимально использовать звук в кино; много было и комедий на спортивные, «народные» и криминальные темы. Все ли они отличались аполитичностью? Разумеется, нет. Например, разные политические акценты — от расистских до милитаристских — ощутимы в комедиях о спорте. Авторы комедий о крестьянской жизни, в свою очередь, не оставались в стороне от влияния концепции «кровь и почва».

Без пропагандистских акцентов не обходились и драмы, посвященные обществу и его нравам. Провозглашение ценности крепкой семьи и многодетности само по себе было политически нейтральным, однако в условиях Третьего рейха приобретало свою специфику. Это хорошо понимали руководители спецслужб, когда в годы войны среди прочего рекомендовали не показывать в кино конфликты между супругами. Исключением, при этом плохо вписавшимся в обстоятельства военных лет, стал фильм Хельмута Койтнера «Романс в миноре» («Romanze in Moll»; 1943). В нем рассказана история несчастливой, трагической любви, которую испытывала жена скромного провинциала к прославленному композитору и дирижеру. В Германии картину встретили прохладно, но реакция заграничной публики была иной.

Койтнер был также создателем лирического фильма о владельцах небольшой баржи, плавающей по реке, который много хвалили уже после войны. Его героев сыграли такие актеры, как Карл Раддац, Ханнелора Шрот, Густав Кнут, Урсула Граблей и набиравшаяся опыта в кино будущая звезда эстрады, певица Хильдегард Кнеф. Натурные съемки шли с мая по сентябрь 1944 года, а в декабре фильм — с рабочим названием «Под мостами на Хафеле» («Unter den Havel brücken»), впоследствии измененным на «Под мостами» («Unter den Brücken»), — поступил на рассмотрение цензуры, вместе с семью другими картинами. Шансов демонстрировать его в кинотеатрах уже не было, зато его с большим успехом показывали по окончании войны, а некоторые критики даже признали работу Койтнера лучшим художественным фильмом из всех, что были сняты в Германии за годы жестокой диктатуры.