КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

- Много лет назад, – произнес купчина, интимно понижая голос и поспешно разворачивая тряпку, – один странный путешественник постучал в мою дверь. Была грозовая ночь, ветер гнал целые тучи песка с камнями, способные насмерть заколотить и похоронить человека, сухие молнии били в Чашу…Я был молод и глуп; я не мог не впустить человека! А следовало бы его прогнать! Но он просил не дать ему погибнуть, и я отворил дверь.

Денег у него с собой не было; и рассчитался он со мной товаром – кое-какие безделушки я уже продал, конечно. Вещи были добротные, красивые. Я взял их; с той поры они лежат у меня, не нашлось на них покупателя. Так может, вам они сгодятся?

- А чего же я должен опасаться? – удивился я; торговец наклонился ко мне так близко, что я почувствовал вонь из его прокуренного рта, и жарко зашептал:

- Так я о Сером Демоне говорю! О демоне с бесцветными глазами, которые Торн просвечивает до самого дна, а если нет света Торна, они темны, как провал в земле! Говорят, он часто является в Чашу, и всегда странствует один, и никто не знает, куда он направляется! Только люди, с которыми он встречается, всегда погибают! Все! Я один уцелел – и то ценой проклятья! Я болен и отравлен, но все же жив! – тут я усмехнулся, подумав, что это очень удобно – свою слабость списать на сероглазого демона. – Эти вещи он мне оставил; смотри, как хороши они! Говорят, они приносят удачу, лихую удачу, – интимно и соблазнительно шипел он, и его лицо дрожало мелкой отвратительной дрожью.

- Мне совсем не интересно выслушивать твою исповедь, – я брезгливо отодвинул его локтем, опасаясь, как бы он не накапал мне слюнями зашиворот. – Если есть что показать – давай! Демонов я не боюсь; а скоро, думаю, и сам черт не будет знать, где мы.

Купчина молча повиновался.

В свертке оказалось совсем немного вещей; видимо, жадный хитрец все-таки сумел выгодно избавиться от большинства подарков демона, разрекламировав их как магические амулеты.

Только-то и было в узелке, что круглая шапочка из шкурки ящерицы, кажется, даже немного поношенная, черные тупоносые сапоги, блестящие колючками – вот странное совпадение! И размер подходит… – книга в добротном крепком переплете с окованными медью уголками да странная маска.

Ну, в общем-то, это была просто маска, из черного бархата, порядком запыленного, но когда я её встряхнул, она засверкала мелкими камельками черных камешков, украшающих её; а на месте глаз были искусно вставлены разноцветные камешки.

Сердце мое замерло. Что это?! Для чего была сделана эта маска?! Для кого?! Для слепца – и нашли её мы, именно в от момент, когда она нам явно пригодится?!

- Зачем она? – произнес я, вертя её в руках и так, и сяк. Купчина лишь пожал плечами.

- Она красивая, – ответил он, – и только потому я взял её, хотя нужно было бы прежде подумать о том, что навряд ли найду я богатого слепца, который захотел бы носить её. Да и к чему слепцам красота? Они все равно не в состоянии оценить её.

- Возможно, она сгодится моему другу, – медленно произнес я; голов моя шла кругом – а все оттого, что в свете лампы, которую купчина услужливо удерживал над моей головой, я как следует рассмотрел и книгу, положенную когда-то давно в сундук скупца, и с тех пор дожидающуюся меня…

Бумага в этом мире дорога, да и умельцев писать и читать немного сыщется…

На тисненой коже переплета я рассмотрел картинки, красивые, искусно выполненные картинки. Мастер, что хотел увеличит стоимость книги, украсил ими весь переплет; так часто делают, изображая бытие какого-нибудь местного героя или святого.

А тут не было святых!

Тут были мы с Черным – в этих маленьких человечках невозможно было разгадать наших черт, но флаги, наши флаги!

Тот, кто оставил это, таинственный серый человек, он оставил это специально для нас. И уж он-то постарался, чтобы мы поняли, что это – нам…

Ур тоже это понял; как бы ни хотел купчина скрыть от него, что впаривает мне демоническую контрабанду, за которую светил мне срок в обители всех самых злых духов этого мира, ему это не удалось. Ур же не слепой; кроме того, заметив мою оторопь, он просто бесцеремонно влез в мои мысли и пролистал их. Как книгу.

«Ктоооооооо, – пропел его змеиный голос в моей голове, – ктооооооооо мог оссставить это тебе?!»

Я раскрыл книгу; она была чиста – простая толстая тетрадь в крепком переплете. В ней не было написано ни сказок, ни легенд. Она только ждала пера, что распишет её удивительной историей.

Но все же три фразы в ней были вписаны.

«Сталь становится смертоносной, если Зед хоть пальцем прикасается к клинку».

«Не слушай подсказок; слушай лишь себя».

«Не двое, но двое на двое».

Это была моя рука, без сомнения! Я узнал бы свое письмо из тысяч других! Это мои круглые буквы, и завитые для красоты хвостики конечных букв, это моя привычка делать изящные росчерки на полях в момент раздумья!

Это я писал.

Получается, я… сам оставил себе это?!

Я писал это не в спешке, нет. Буквы были ровны и четки, словно я написал это, удобно сидя за столом, как следует обдумав и выписав так, чтобы не было ни ошибок, ни неправильного толкования.