КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

А они, те, кто живет в том месте, указанном нам незадачливым разбойником, наверное, просто испугаются нас. И спрячутся. И, наверное, никто не осмелится подойти поближе, когда увидит, КАК я ухожу в портал и снова из него появляюсь…

Уйдет хромающий, изувеченный человек – выйдет другой, свежий, юный, наивный…

Интересно, наши невольные свидетели подумают, что это портал – это какое-то устройство типа эльфийских колодцев с живой водой, исцеляющей любые раны и дарующей вечную молодость?

Смешно. Наверное, подумают. Может, кто и отважится шагнуть в него, желая излечиться от болезни или вернуть прошедшую жизнь, и попадет в чужое место…

Это неважно.

Все равно мне никто и ничто не помешает. Никто не осмелится.

Никто и ничто не станет между мной и моим миром.

Может, и встанет – да только на этот случай у меня есть Зед.

Регеец-боец.

Наверное, никто не может похвастаться тем, что у него есть такой друг, на которого можно положиться, как на самого себя – только теперь я почувствовал вкус этих слов, и он мне ой как понравился!

Зед – это второй человек после меня. Если не я, то он станет Императором. Нет, не тем человеком, что надевает дорогие одежды и сидит на стуле чуть повыше всех остальных.

Я говорю немного о другом. Интересно, вы меня понимаете? Впрочем, это тоже неважно.

Это все неважно…

Так о чем я? Ах, да. О Зеде.

Он еще не прошел свою дорогу и до середины, но, однако, по праву мог считаться самым сильным человеком на планете. Я так думаю – даже с учетом того, что регейцы все еще существуют. Я понял это с изумлением, вспомнив, что тогда, давно, племя их не вымерло и не было уничтожено.

Они просто исчезли, ушли, спрятались.

И теперь их древняя сила просто дремлет, надежно спрятанная где-то.

Но Зед всех их сильнее.

Я твердил ему это раз за разом, витая где-то в своих видениях, проваливаясь в бессознательное.

Я говорил ему, что он уже начал свой путь, а они дремлют, усмирив свою силу – не забывай об этом ни минуты! И он соглашался, и кивал головой.

И я говорил еще много чего… я торопился сказать все, что ему следовало знать, прежде чем я сменю себя самого на неопытного мальчика, которого наставлять станет Зед.

И Зед запоминал. Он не мог не запомнить.

Все время путешествия я лежал в забытьи, и Зед ухаживал на мной.

Отвоеванный корабль летел по воздуху, направленный одной заданной командой, и в управлении практически не нуждался. Тонкие фосфорицирующие жилки оплетали приборную доску, управляя неведомыми механизмами. Я видел раньше такие пронзительно-голубые дорожки силы – они змеились по головам механических жуков, на которых мы примчались по пустыне в сердце Чаши. Я направил его к порталу парой прикосновений пальцев к приборной доске, так естественно и легко, словно всегда знал, как он работает.

Жуков, как и корабль, сделали Те, Кто Ушел, но я уже знал, что мне предстоит с ним встретиться, и будущее с прошлым сплетались в моем мозгу, делаясь непрерывным настоящим.

И я метался и бредил в болезни.

О нашем путешествии и вообще обо всем позаботился Зед. Поистине, на того человека, которым он стал, можно было положиться! Если моя голова просчитывала на много ходов вперед наш звездный путь в вечности, то он тщательно следил за тем, что происходит тут и сейчас. Он был королем мгновения; и каждое из них он доводил до совершенства. Он не мог допустить, чтоб рухнул мир из-за неосторожно оставленной в песках мелочи.

Поэтому, прежде чем нам отправиться в путь, он исследовал всю местность, где могли остаться наши следы и произвел зачистку.

Он собрал всю нашу одежду, разбросанную в беспорядке пленившими нас врагами. Все до последней тряпки: и плащи, и меха, попорченные желтой водой, и даже пояса с защитой – их стащили с нас, когда нашли, недвижимых и беспомощных, в катакомбах.

Даже самый крохотный камешек, выпавший из оправы, он нашел и подобрал. Все, с чем мы пришли в эту точку, он принес и отдал каждому из нас, разложив перед нам все, что нам принадлежало.

Наши скары он завел на корабль. Из какого пласта времени они появились, не мог сказать никто, но мы их касались, и, следовательно, на них были наши следы. Их тоже нельзя было оставлять.

Наконец, оставив пустыню такой, каковой она была до нашего появления (за исключением, конечно, горы тел наших незадачливых преследователей), мы отправились дальше.

Зед хотел уничтожить и их, сжечь без следа, но я не дал.

Во-первых, они были не просто врагами.

Все раны на их телах были словно строки в Великой Книге Бытия. И они говорили о появлении в этом мире регейцев; этого теперь нельзя было скрывать. Они были словно календарем в новом летоисчислении.

И Чи, раненный Зедом, с обезображенным навечно лицом… я знал, что он не погибнет.