КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

Стражник осклабился, разинув рот, в котором не хватало многих зубов.

- Гы, – глупо загоготал он. – Безъязыкий – сказал? Он, видно, ловкий парень раз без языка смог убедить вас ехать за подарками для своих невест в такую даль!

- Прекрати-ка зубоскалить и пропусти нас, – резко прервал его радостный гогот Черный. – Или тебя не учили, как следует разговаривать с приличными людьми? Так это легко исправить!

Страж, наверное, очень испугался, когда Айяса через маленькое смотровое окошечко проникла к нему за ворота и нащупала его толстую шею. Но, так или иначе, а ворота он открыл. Очень странный поступок с той точки зрения, что теперь мы наверняка могли его убить.

- Ты поистине королевской крови, господин, – похвалил Черного наорг, когда мы миновали ворота и въехали в темноту улочек. – Ибо только человек крови в силах заставить смертного повиноваться ему даже ценой собственной жизни!

- Оставь при себе свои похвальбы, – ответил Черный. – Лучше расскажи мне о том, кто такие эти Проклятые? Отчего они мне так опасны? Много их? Сотни, десятки? – Проклятые – это были всего лишь трое князей-Наместников, – смирно ответил наорг.- Это те, кто верой и правдой служили Королю и управляли его землями, покуда он завоевывал все новые. Они не оставили его в его падении и последовали за ним.

- Какая преданность!

- Да, господин. И притом она настоящая. Король ничем их не опаивал, не принуждал и не брал в заложники их близких, как это случалось с иными вельможами, чтобы принудить их выполнять его волю. О, эти люди ни в чем не уступали Королю! Они были столь же свирепы и столь же благородны, как и он.

- И что же? Отчего ты говоришь о них так, словно все это – уже в прошлом, хотя только что сказал мне, что они живы?

- Увы, мой господин! Они были просто людьми, и давно почили. Те люди, которые сейчас называют себя Проклятыми, всего лишь их потомки, наследники. Князей было трое, а потомков куда как больше! Я видел лишь старшин их рода, а есть и еще люди. И, если старшина их рода умрет или падет в битве, то всегда отыщется младший брат или племянник, или, на худой конец, сестра, которая сможет родить наследника крови, который с пеленок присягнет Королю и будет продолжать его дело!

- Ты сказал – Проклятые знают Короля в лицо?

- О, да. Давно талантливый рисовальщик увековечил его лик, и он хранится в тайне, в подземельях родовых замков тех, кто ждет своего часа! Ни один из смертных не скажет тебе, как выглядел Король. Даже я этого не знаю. А они знают! И они ждут его пришествия.

- Какая глупость! А если Король окажется простым человеком и умрет? Если он уже умер? Ну, или хотя бы состарился – как они тогда собираются служить ему? Как они его узнают?

Наорг пожал плечами:

- Этого я не знаю. Кто посвятит в такие тайны маленького служителя?

Тем временем мы выбрались на площадь. Нужно сказать, что городок наоргов был маленький, быть может оттого, что домишки их, темные, тяжеловесные, как кубы цельного гранита, были не в пример меньше любого людского дома, даже самого скромного. Зато улицы города наоргов были широки – видно, специально для торговцев, которые часто наведывались за товаром.

Площадь была круглой, и посередине, на высоком толстом железном столбе, искусно выкованном талантливым мастером в виде могучего и прекрасного ствола дерева с кружевными ветвями, прижимающимися к растрескавшейся коре, был установлен фонарь в виде громадного шара из разноцветного витражного стекла. Тонкие нити из блестящего металла причудливо оплетали его, как усики чудесной лозы, и разноцветный шар неторопливо вертелся, а по темным стенам близлежащих домов пробегали причудливые тени и разноцветные картинки. Самое забавное, что со стороны никак не удавалось определить, где именно шар крепится к своему столбу – он вертелся во всех направлениях, свободно, словно сам по себе. Летел-летел, но запутался в ветвях, и с тех пор так и остается на месте…

А вокруг него, словно брызги его чудесного света, в ветвях запутались много-много маленьких красивых шариков, в которых пламя мерцало и билось, словно крылышки попавшего в ночник мотылька, и дерево казалось не отлитым из темного тяжкого металла, а живым и теплым. И корни его взрывали землю, и выступали наружу меж уложенных на тротуаре плит. Зрелище было величественное и прекрасное одновременно.

И, нужно сказать, это было единственным деревом на площади. Единственное дерево – и то не живое… Эта мысль навевала на меня тоску и какую-то жуть.

- Какие чудеса способны творить наорги, – восхитился Черный.

- Это площадь Тысячи Солнц, – пояснил наорг, и почему-то мне показалось, что в его голосе промелькнуло что-то зловещее. Все-таки, что-то он не договаривал…- Эта часть города называется Горячий Город. Немного дальше, за торговыми кварталами, будет Богатый Город – там живут те, кто приезжает по делам и у кого есть возможность платить за гостеприимство наоргов…

- Хорошо гостеприимство!