Кинк

Вот почему я называю их домашними животными. Они как собаки. Но даже собаки, если вы будете обращаться с ними плохо, перестанут вам доверять. Но не эти питомцы. Я всегда надеялась, что однажды встречу кого-то, кто сможет мне противостоять, но пока еще не нашла такого. Сейчас я могу обращаться со своим новым мясом-из-подвала так плохо, как мне нравится, и он никогда не будет жаловаться. По крайней мере, не более чем символическое минутное нытье о несправедливости, которое будет тут же забыто, когда мое врожденное очарование снова захлестнет его.

- Скоро, скоро, - сказала я ему. - Но сначала мы должны привести тебя в порядок, верно?

Он посмотрел на себя, на свои распухшие, раздробленные лодыжки, на царапины и ссадины на теле.

- Я в порядке, правда! - воскликнул он со слезящимися глазами и бодрой улыбкой. - Мы можем сделать это хоть сейчас, если хочешь. Я уже готов.

- Нет, нет. Будь терпелив.

Он согласно кивнул.

- Я думаю, что, возможно, пришло время избавиться от Ветчины-Хэма. В конце концов, теперь у меня есть ты, верно?

Он с энтузиазмом кивнул.

- Могу я это сделать? Могу я показать тебе, что способен на это?

Я покачала головой.

- Нет, у меня запланировано кое-что особенное.

Он смотрел на меня широко раскрытыми взволнованными глазами, ему было любопытно, что я собираюсь делать. Я рассмеялась. То, что я собиралась сделать, было строго запрещено. И немного неприлично, если честно. Но ведь живем только один раз, верно?

Я определенно все еще была полупьяной с прошлой ночи. Спускаясь в подвал, я планировала держать себя в руках. Действительно так и хотела. Я просто собиралась бросить Хэма в морозильную камеру целиком. Но теперь, когда я была там... прикончить жалкие остатки мяса-из-подвала нужно было очень особым способом, не так ли? Это будет громкий финальный аккорд!

- Вообще-то мне не следует этого делать, - сказала я со вздохом, - я вчера и так слишком много себе позволила.

Новичок так выразительно замотал головой из стороны в сторону, что я почти испугалась, как бы она не оторвалась.

- Нет! Нет! Делай все, что хочешь. Ты должна баловать себя каждый день.

- Может быть, ты и прав, - сказала я со смехом.

Это домашнее животное хорошо умело льстить мне.

И он был прав. Я должна баловать себя. После вчерашних поблажек я уже разрушила свой тщательно контролируемый "возраст", теперь я уже не стану еще моложе - я достигла своего предела - возраста, в котором я была обращена.

Так почему бы не устроить последнюю вечеринку с Хэмом?

Тогда я буду в порядке до конца года. Буду. Обязательно.

Даруй мне целомудрие и воздержание... но не сейчас.

17. Рич

Я не мог избавиться от глупой ухмылки на своем лице. Моя девочка собиралась сделать что-то безумное, что-то, чтобы по-настоящему себя побаловать. И не мог дождаться, чтобы увидеть, что это будет. Я знал, что она собирается избавиться от тупой твари, сидящей рядом со мной и посягающей на мой угол подвала, но она не собиралась всего лишь отрубить ей голову или просто бросить в морозилку. Нет, она сказала, что собирается побаловать себя. Мое тело дрожало и трепетало в предвкушении.

Она подошла к этой твари, к Хэму, и погладила его по щеке. Было противно смотреть, как его тело отреагировало почти мгновенно: внушительных размеров член затвердел, а оставшиеся мышцы на животе, шее и груди сжались от несколько спазмов, отвечая на ее прикосновение. Моя прекрасная госпожа поднесла запястье ко рту, а затем, к моему ужасу, вгрызлась в него. Я резко втянул в себя воздух. Что она делала?

Когда она отняла запястье ото рта, я увидел, что ее губы окрасились в кроваво-красный цвет. Кэсси облизнула губы, проведя запястьем вниз к... нет!... отверстию в лице твари, которое было ртом Хэма.

- Что ты делаешь?

Она давала ему свою кровь! Она обращала его! Зачем ей это делать, она должна была избавиться от него. Холодный кинжал предательства вонзился в мое нутро. Нет, нет, не может быть, чтобы она действительно предала меня, не может. Я просто не мог этого понять.

Она прижала запястье к отверстию, где когда-то был его рот, и раздался тошнотворный чавкающий звук. Я не думал, что у него есть язык, но, возможно, остатки его все еще могли что-то делать.

Я пытался подавить свою ревность, зная, что не должен так себя чувствовать, зная, что должен доверять ей. Это продолжалось, не знаю, секунд тридцать или минуту, а потом она встала с довольным выражением на лице.

- Подожди здесь. Я вернусь через минуту.

Я смотрел ей вслед, когда она удалялась через комнату, ее тугая попка покачивалась под черной деловой юбкой, которую она носила.

Я подожду.

Я буду терпелив.

Я уставился на Хэма, ревность терзала меня. Если бы она прямо не приказала мне не добивать его, я бы это сделал. Ублюдок.