Кинхаунт

Через несколько минут мы продолжили путь, но едва попалась другая ниша, как Зульгарау снова затолкала меня в нее под предлогом, что боги еще не сообщили ей, что наш сын пришел в ее чрево. Я понял, что она выбрала этот подземный переход специально, и уже сожалел о своей затее. О чем говорят мои подданные, мне уже было неинтересно, хотелось только поскорее вернуться в свою спальню.

С большим трудом наконец я пробрался в покои стражи. Я был так обмотан тряпками Зальгирис, что не боялся быть узнанным. Тем более что Зульгарау обращалась со мной как со своей рабыней, то и дело награждая меня тумаками и затрещинами и браня последними словами. Ее дрожащий голос, впрочем, выдавал мне, что здесь что-то не так.

- Прости, мой повелитель, - прошептала она голосом, дрожащим от возбуждения, - это только чтобы они не подумали, что это можешь быть ты.

- Все таки полегче, - предупредил я ее, - а то потом пожалеешь.

Она прямо-таки тряслась.

- Да, конечно, - и, отодвинувшись, отвесила мне звонкую оплеуху и зашипела от бешества, - да как ты смеешь, тварь?

Воины невольно оглянулись на нее, осуждающе покачали головами и продолжали разговор. Сдержав гнев, я прислушался к их словам, жестом приказав Зульгарау остановиться.

- Его голова не пуста!

- Да, не пуста...

- Она полна вином и соком мубайи. Колубан сказал, что они оборвали уже все ягоды, которые растут вокруг.

- Какой Колубан?

- Ну, помощник Уурвада.

- А, этот маленький усосок.

- Он лежит там себе с девками и наслаждается! Какой же это король!

- Говорят, ему завтра приведут дочь Урундая.

При этих словах сестра Зальгирис толкнула меня в плечо:

- Ты блудная баба!

Я не выдержал и прорычал ей:

- Еще раз так толкнешь, тебе конец.

Она смотрела на меня такими яростно округлившимися глазами, что я стал бояться за свою жизнь.

- Он, наверное в ярости, - продолжал воин, имея в виду Урундая, дочь которого должны были завтра мне привести.

- Какой там! Он счастлив, как пьяная обезьяна, которая нажралась прокисших бананов!

- Хотел бы я быть королем.

- Чтобы Уурвад зарезал тебя в день шестого полнолуния, как жирную свинью? Хахахаха...

- Хахахаха!

- Да он и есть свинья!

- Хахахаха!

Ужасные слова о предстоящем жертвоприношении короля убедили меня, что проклятый жрец действительно многое не договаривал мне.

Я привлек к себе Зульгарау и прошептал ей на ухо:

- Лучше помоги мне разговорить этих воинов. Спроси у них, что должен делать настоящий король, по их мнению.

Она жадно пожирала меня округлившимися глазами. Неуверенный в том, что она меня слышала, я переспросил:

- Зульгарау, ты слышала меня?

- Я хочу, чтобы ты был только мой, о повелитель, - простонала она. - Я буду тебе лучшей королевой! Мы убьем всех врагов, сделаем из их черепов чаши и будем пить оттуда лучшее вино!

- Ты слышала, что я сказал тебе? - зарычал я, впадая в отчаяние.

- Да слышала, слышала, - с досадой отмахнулась она и обратилась к воинам:

- Многие хотят быть королем, но это болтовня. Из вас любому предложи стать королем, он только будет пить и валяться с бабами.

Я вздохнул с облегчением - Зульгарау полностью переключилась на мое задание, и теперь ее было не узнать. Воины возмущенно смотрели на нее.

- Твоя сестра прислуживает королю, поэтому ты так дерзка на язык, Зульгарау, дочь деревьев, - проворчал один из них. - Наверное, и тебя уже сводили в постель к Великому пустоголовому?

Она презрительно хмыкнула.

- А что я сказала не так, Ульчичи? Разве ты делал бы что-нибудь другое, если бы тебя сделали королем? Разве ты бы не плавал в вине и женщинах? Или тебя больше привлекают мужчины?

Дружный хохот утопил возмущенного Ульчичи, он встал, грозно надувая мышцы, но дерзкая Зульгарау храбро встала перед ним и гордо задрала свой носик.

- И что, ты ударишь меня, слабую женщину? Не бойся, я не буду жаловаться сестре. Лучше признай, что и ты бы вел себя как этот король, потому что вы все мужчины такие, вы все одинаковы.

- Нет, я не такой, - зарычал Ульчичи. - Если бы я был король, я бы вел себя иначе.

- Хахаха, - дерзко рассмеялась ему влицо Зульгарау. - Ну и что бы ты делал?

Он взял со стола глиняный кубок и раздавил его в своей руке.

- Я бы взял всех старейшин, - прорычал Ульчичи, - и бросил их в пруд!

- О-о-о-о, - потрясенно сказали воины.

- Нет, - помотал головой Ульчичи, - я бы сначала вспорол им животы и набил их крабами! А потом бросил бы в пруд! А перед этим не кормил крокодилов три дня!

- Тогда они слишком быстро сожрут их! - возразил другой.

- Три дня много, - согласился третьий. - Пусть лучше они будут сыты и плавают возле старейшин, а они визжат от страха.

- Как они будут визжать в пруду с вспоротыми животами, полными крабов? - резонно возразил четвертый.

- И это все, на что ты способен? - рассмеялась Зульгарау.

Ульчичи зарычал:

- Я бы заставил племена платить дань и нагнул бы вождей! Мы бы построили новый дворец! Расчистили джунгли и засеяли масой!

Зульгарау оглянулась на меня - я сделал ей такой жест, словно наматывал нитку на палец, и она, как ни странно, поняла.

- Больше масы, чтобы больше жрать, да, Ульчичи? - насмешливо спросила она.