Кино и коллективная идентичность

Примером того, как непроясненные общие концептуальные вопросы оказываются барьером на пути решения частных вопросов, может служить выявившееся на конференции противоречие в понимании самого феномена конкурентоспособности российского кино. Так, докладчик по вопросу «Рентабельность и конкурентоспособность как ключевой фактор» утверждал, что ему приходится говорить о том, «чего не существует в российской киноиндустрии» [там же]. Другой докладчик, в задачу которого входило сообщение о государственной кинополитике и саморегулировании в отрасли, предложил дефиницию, касающуюся конкурентоспособности кино: «Государственная кинополитика в области кинематографии направлена на дальнейшее развитие отечественной киноотрасли с целью обеспечения зрительской аудитории конкурентоспособной кинопродукцией отечественного производства» [13]. Если согласиться с первым докладчиком, то, выходит, что в России предмет кинополитики находится в нулевом состоянии. На самом деле это не так. Конкурентоспособность российских фильмов в коммерческом ее проявлении на кинотеатральном рынке есть мера их присутствия здесь, выражаемая процентной долей в суммарных доходах. Следовательно, российское кино не лишено конкурентоспособности. Проблема в том, что она низкая. Задача кинополитики – поднять ее до определенного количественно фиксированного уровня. Что касается направленности государственной политики, она к сугубо коммерческой конкурентоспособности фильмов не сводима. Цели шире и глубже по сравнению с тем, как их представил второй докладчик.

В настоящее время ставится вопрос о перезагрузке в кинематографической модернизации. Чтобы решить этот вопрос с должной эффективностью, необходимо отталкиваться от глубокого понимания места и роли кино в сегодняшней России. Исходными посылками должны стать представления о сущем и должном в характере современного российского общества, его геополитическом положении, объективно существующей в нем потребности в кинематографе, об отношении к нему государства и коммерческих структур, о характере проводимой ими кинополитики, борьбе заинтересованных сторон за влияние на бюджетное финансирование и направления развития фильмопроизводства. Только отталкиваясь от этих фундаментальных посылок, можно рассчитывать на корректную и эффективную перезагрузку кинематографической модернизации.

Завершая краткое обсуждение заявленной темы, уместно сказать, что проблема кинематографической модернизации достаточно серьезна, чтобы говорить о необходимости специальной государственной программы ее информационно-научного обеспечения. Российское кино повержено коммуникативной мощью Голливуда, экономическая практика которого, среди прочих достоинств, весьма наукоемкая. На уровне того потенциала знаний и той глубины интеллектуального погружения в реалии российской и мировой киноситуации, которые возможны на основе общей образованности, здравого смысла и практического опыта, эффективно решить столь сложную проблему невозможно. В информационном обществе существующие проблемы кинематографической модернизации следует решать именно так, как того требует сама природа этого общества.

§ 11. Современная проблематика социального регулирования кинопроцесса

Кинематограф – соцокультурный институт, который может быть использован для удовлетворения общественных потребностей в широком их диапазоне. То, какие из них в конкретных исторических условиях места и времени определяют целевые установки кинозрелища, – результат исхода противоборства заинтересованных социальных сил на теоретическом и практическом поприще. С разной силой интенсивности такая борьба велась на протяжении всей истории существования кинематографа. Но можно ли сказать, что, например, в Европе, равно как и в примыкающей к ней России, более чем за сто лет теоретики и практики, в принципе, уяснили самые главные вопросы?

То есть первые верно и убедительно объяснили миру природу кинозрелища, точно определили, что в нем следует квалифицировать как добро и что как зло, а вторые – сумели создать социальные формы организации кинокультуры, надежно поставившие ее на службу добру? Можно ли утверждать, что прозвучавшие в начале XX в. определения функционирующего кинозрелища в терминах «оргия безвкусицы» или «духовное отравление народа большого стиля» никак не соответствуют характеру современной российской кинореальности? Найдены и воплощены ли в жизнь социально-организационные формы кинозрелища, в должной мере обеспечивающие его подлинную гуманистическую направленность?