Кино Италии. Неореализм

Как я уже имел случай заметить, существуют два опасных течения. «Розовое» течение — сельские и городские комедийки, сделанные без всяких усилий с целью чистого развлечения. Кроме того, существует целая группа роизведений, которые на первый взгляд могут показаться глубокими и обдуманными, — я бы назвал это течение «неоэротическим»; оно мне кажется таким же опасным, каким был французский натурализм в его крайних проявлениях. Я не хочу называть имена, но нет сомнений: за исключением Ренуара, многие тяготели к этой манере, ведущей в тупик. И мне кажется, что ныне в Италии идут по такому же пути и это опасный путь также и потому, что может скоро перестать нравиться зрителям. Я мог бы привести очень свежие примеры, но ты ведь понимаешь, что я имею в виду...

— Ты намекаешь, по-моему, на «Бурную ночь»2...

— Вот именно. «Бурная ночь» мне кажется опасным примером этой тенденции. Кроме того, фильм пустой и, в сущности, в нем нет смелости. Во Франции, а также и в Италии натуралистическое кино все же иногда знало моменты протеста и смелости. Здесь же боязнь смелости и весь нонконформизм ограничивается слегка извращен ческими, двусмысленными намеками, которые даже могут служить средством привлечь зрителя. Но у меня такое впечатление, что зрителям это быстро надоест.

— Твое столь категорическое суждение распространя ется также и на прозу Пазолини?

— Я вовсе не хочу говорить о Пазолини: проза Пазоли ни может явиться толчком к созданию весьма серьезных фильмов. Но использовать произведения Пазолини как предлог для создания двусмысленных фильмов мне кажет ся весьма опасным делом.

— Эту опасность, если я не ошибаюсь, ты видишь прежде всего для молодых? Ты не веришь в новые кадры кино?

—Молодые? Да молодых и нет. А почему? Молодое поколение не прошло той эволюции, которую проделали мы, пройдя через войну, Сопротивление, опыт фашизма. Эта эволюция привела нас к тому, что мы ощутили потреб ность что-то сказать. Нынешнее же поколение молодых какую эволюцию проделало? У них нет стимула. Группа молодых, сформировавшаяся на волне неореализма, — Мазелли3, Понтекорво4, Рози5 — связана с нами, «старика ми», они еще входят в нашу группу. Но самым молодым, по-моему, совершенно не о чем сказать. Они забавляются со съемочными камерами. Какие проблемы их интересуют?

— Это твое мнение распространяется также и на так называемую французскую «новую волну»6?

— Об этом я уже много говорил. У меня такое впечат ление, что помимо одного-двух, Трюффо, Рене или Маля, который мне кажется в наибольшей степени французом, все остальные — это люди, которые хорошо изучили ста рые фильмы и их повторяют. Их опыт — это опыт работы на монтажном столе: в их лентах чувствуются Виго, Ренуар, Росселлини, а также кое-что и мое. Когда смотришь их фильмы, всегда возникает такое чувство, что это ты «уже видел». Они не оригинальны, как должна бы быть «новая волна».

Это люди, которые многое ассимилировали. Может быть, и мы также в свое время многое впитали, и это было правильно, но по крайней мере потом мы избавились от всего, что восприняли извне, чтобы сказать нечто свое, личное. Сказать что-то личное нелегко. Нужно хорошо обдумать то, что говоришь, много работать. Я делаю кино много лет, и каждый фильм для меня — сложный, болезненный опыт. Может быть, также и поэтому я поставил так немного фильмов. Но, пожалуй, мне даже и не нужно ставить по три фильма в год, чтобы что-то сказать. Кинопроизводство нуждается в напряженных планах, но нам, авторам, они не нужны: необходимо только, чтобы нам как можно меньше мешали, чтобы мы имели возможность выразить то, что мы хотим сказать, если у нас есть что сказать.

Интервью вел Томмазо Кьяретти7 Перевод Г. Богемского

Микеланджело Антониони. Болезнь чувств