Кино Италии. Неореализм

Так пожелаем же, чтобы такую потребность ощутили и другие режиссеры, чтобы они и впредь оставались верными своему художественному складу. Пока они будут идти курсом, который принес славу их произведениям, отвергая подкуп и запугивание заинтересованных кругов, передовое итальянское кино, эта славная страница нашей культуры и нашего искусства, не будет закрыто или смято кризисом.

Перевод Н. Новиковой

Луиджи Кьярини. О неореализме

Введение

Разговор о неореализме в итальянском кино мог бы легко набить оскомину, так много говорилось на эту тему, причем в таком тоне и с такими преувеличениями, какие характерны для кинематографической критики, прародителями которой всегда были реклама и пропаганда, так же как у фильма — промышленное производство и коммерция. Однако нами руководит намерение сказать хотя бы что-нибудь новое и желание исследовать это явление, имеющее важное и особое значение в истории кино не столько с узкой точки зрения стилистики, сколько как выражение определенной идеологической направленности и настроений итальянского народа в эти последние годы, в тот неповторимый, счастливый момент, когда люди верили, что смогут построить без дальнейшей борьбы и страданий новую, мирную жизнь, новый мир, который будет лучше того, что так трагически рухнул.

Сегодня, спустя столь короткое время, эти надежды уже далеки, точнее сказать, эти иллюзии, ибо было действительно иллюзией полагать, что история делает скачки и трагические события войны породят в душах людей стремление к справедливости и свободе: для этого необходим долгий и глубокий процесс, непрерывный и болезненный опыт.

Если все это не учитывать, вряд ли можно понять параболу неореализма: я употребляю слово «парабола», ибо это кинематографическое направление, это течение в нашем кино уже переживает период упадка и регрессирует, становится беззубым, ибо оно холодно, «маньеризмом».

Куколка не превратилась в бабочку.

Неореализм: неточный термин

В Италии и за рубежом много спорили о «неореализме» — названии, пришедшем к нам из-за Альп и, несомненно, неточном с критической и эстетической точек зрения, но уже принятом в повседневном употреблении; поэтому не следует отказываться от этого термина, отвергая его при помощи теоретических аргументов, привести которые не составило бы большого труда, а нужно описать скрывающееся под этим термином явление, осознать его на основе представляющих его фильмов. Совершенно ясно, что подобную классификацию не надо понимать исключительно в стилистическом плане, ибо она охватывает фильмы, весьма отличающиеся друг от друга в отношении формы, как, например, «Рим — открытый город», «Трагическая охота», «Земля дрожит», «Похитители велосипедов»; по этой же причине нельзя также и говорить, как это кое-кто делает, о «новой итальянской школе», поскольку дело идет не о направлении или течении в области формы, общем для некоторого числа художников, среди которых имелся бы «глава школы», а о стихийном движении, не имеющем литературных или, во всяком случае, интеллектуалистических истоков и которое не ставит перед собой в качестве непосредственной цели разрешения общих стилевых задач.

Неореализм — это не веризм

Самой большой ошибкой было то, что неореализм приняли за кинематографический «веризм» или спутали с ним: думали, что неореализм якобы состоит в том, что всё снимают с натуры, без актеров, с исполнителями, взятыми с улицы, хотя, возможно, и соответствующими по своему социальному положению и профессии тем персонажам, которых они воплощают в фильме. В силу этой ошибки истоки неореализма искали в документализме и поэтому путали духовную позицию художника с техническими средствами, с материалом. «Рим — открытый город», являющийся первым и наиболее знаменитым фильмом итальянского неореализма, обязан своим успехом сотрудничеству двух таких замечательных актеров, как Маньяни и Фабрици, не считая второстепенных персонажей, роли которых также исполняли профессиональные актеры.

То, что некоторые режиссеры, как, например, Висконти в фильме «Земля дрожит», скрупулезно придерживались веризма, — это обстоятельство технического и, если хотите, стилистического порядка, возникшее из конкретного содержания фильма: художественная фантазия (или, если вам так больше нравится, искусство воплощения) целиком сместилась в сторону режиссуры, тщательно отработанных, изысканных съемок, эффект которых был рассчитан до мельчайших подробностей.

Росселлини воплощал выдумку, «фантазию» в своем фильме при помощи почти документальной техники, тогда как Висконти поступил наоборот, стилизуя документ хитроумной техникой «художественного фильма».

Как каждый может убедиться, две техники и два стиля абсолютно разные; столь же отличается от них и «барочность» Де Сантиса, такая рельефная, вещная, мощная в фильмах «Трагическая охота» и «Горький рис».