Кино Югославии

Сейчас даже трудно себе представить, сколько их появилось, и притом сразу, словно югославский кинематограф торопился продемонстрировать советскому зрителю все, что успел совершить за первые десять лет своей новой жизни; словно советский экран, в свою очередь, торопился пропустить это многообразие новых для себя картин, чтобы каждая из них заняла свое место на кинематографической карте минувшей войны, чтобы карта эта, панорама народного мужества, открылась перед зрителем вся целиком, в переплетении параллелей и меридианов, всех сложностей и особенностей национально-освободительной войны, слившейся воедино с социальной революцией, с гражданской войной, с одновременным политическим, общественным, территориальным переустройством страны, в которой живут вместе шесть больших и десяток малых народов, которые говорят на трех основных и нескольких периферийных языках, которые исповедуют три главные и парочку второстепенных религий, успевшей просуществовать как национальное единство, как государство немногим более двадцати предвоенных лет, государство, казалось, обреченное на неминуемый развал, разъединение, катастрофу, но не только не развалившееся в огне войны и оккупации, но нашедшее в себе силы для создания и укрепления нового единства, сцементировавшее это единство кровью каждого своего двадцатого гражданина, погибшего в концентрационных лагерях, партизанских битвах, карательных экспедициях, в огне братоубийственной гражданской войны.

И знакомству с этой панорамой войны отнюдь не мешал тот факт, что самыми первыми на наших экранах были ленты отнюдь не «партизанские», но такие, как народная сказка «Волшебный меч» (1950), «Буря» (1953), «Загубленные жизни» (1954), «Подозрительное лицо» (1954), «Ханка» (1955), — я называю даты их выхода на югославский экран, и о каждом из них пойдет речь в свое время, — однако подлинным началом нашего знакомства с югославским кинематографом стали все-таки ленты военные, такие, как югославо-норвежская «Кровавая дорога» (1955, режиссеры Радош Новакович и Кааре Бергстрем), рассказавшая о безрассудном и отчаянном бегстве югославских партизан из гитлеровского концлагеря в горах Норвегии, как «Решающие минуты» (1955, Франтишек Чап), «Под подозрением» (1956, Бранко Белан), «Их было двое» и «Погоня» (оба — 1956, Жорж Скригин), «Это было не напрасно» (1957, Никола Танхофер), «Ищи Ванду Кос» (1957, Жика Митрович), «Наши пути расходятся» (1957, Шиме Шиматович)... Этот список можно было продолжать и продолжать, ибо во второй половине пятидесятых годов по нашим экранам прошла едва ли не вся продукция киностудий Белграда и Загреба, Сараево и Титограда, Любляны и Скопле, однако важны эти фильмы были не по отдельности, ибо среди них еще не было, да и не могло быть, произведений выдающихся, фильмов-индивидуальностей, — напротив, они были важны все вместе как коллективный портрет минувшей войны. И потому в каждом из этих фильмов — пусть различны сюжеты, перипетии, характеры, география — действовал, в сущности, один и тот же герой, в одних и тех же обстоятельствах, в одну и ту же историческую эпоху, с одной и той же целью — победить в народной войне, освободить страну от фашизма. И потому в каждом из них взлетали на воздух вражеские эшелоны и штабы, падали скошенные пулеметным, автоматным и артиллерийским огнем неисчислимые полчища оккупантов в разных воинских униформах — германской, итальянской, венгерской, болгарской; и потому, наконец, в каждом из них, сколь бы достоверен или недостоверен был его конкретный сюжет, звенела одна и та же высокая нота народной радости, народного торжества, общенародной уверенности в будущей победе, сколько бы высокой ни была ее цена.