Кино. Потоки. «Здесь будут странствовать глаза…»

Мужское и женское, внешнее и внутреннее, субъективное и объективное, индивидуальное и социальное разошлись так существенно, что они выступают как две несоизмеримые реальности, два целиком различных языка или кода, две различных системы эквивалентностей, две крайних точки распавшегося социального повествования – «экзистенциальной истины индивидуальной жизни и социологического описания коллективных институций». В этой ситуации, если вспомнить Ф. Джеймисона, сама возможность повествования, возможность сюжета и текста является доказательством жизненности социального организма. Сюжеты А. Звягинцева и А. Попогребского, независимо от того, упираются ли они в то место, «где обрывается Россия на морем Черным и глухим», или периодически замыкаются на мифологеме острова в иных местах, свидетельствуют, что пациент пока жив, другие экспериментируют со свалочно-кладбищенским гламуром.

Инсталляция художника-«гумберт-дога» (если вспомнить его первый самый знаменитый перформанс человека-собаки) Олега Кулика «Тема Лолиты с вариациями» в какой-то мере стала иллюстрацией и к процитированному стихотворению В. Набокова, и к его самому знаменитому роману. Инсталляция показывает увеличенную видеопроекцию обнаженной Лолиты, плавающей в водах аквариума (с изначально черноморской водой). Провокативный жест художника, выбравшего на главную роль девочку заметно младше набоковской героини, по наблюдению Е. Васильевой-Островской, с одной стороны, намекает на разрушение последщних табу, с другой же, напротив, требует от зрителя предельно дистанцированного, неэротизированного взгляда, уважающего очевидное целомудрие нимфетки[73]. Второй герой инсталляции – сам художник, символизирующий мужское начало и так же мидитативно вращающегося в видеоводах в позах, напоминающих положение эмбриона в утробе матери. Оба обнаженных тела время от времени то отталкиваются, то проникают одно в другое и затем снова неизбежно отделяются (и отдаляются) друг от друга, как бы имитируя момент – взаимного – рождения, который одновременно оказывается и моментом смерти, визуально отсылающим к состояниям растворения и исчезновения.

Так эротическое слияние с Лолитой инсценируется как непрерывная цепочка метаморфоз, смертей и перерождений. И такая циклическая замкнутость подчеркивает фатальность этого процесса.

Глобальный трюкач реконструкции: экран как историческое убежище, пародия и производство киборгов

«… находясь в гражданском состоянии со своими согражданами и в природном состоянии со всем остальным светом, мы предотвращали частные войны только затем, чтобы разжечь тем самым всеобщие, в тысячу раз более ужасные; и, объединяясь с рядом людей, – мы на самом деле становимся врагами рода человеческого…».

Ж.-Ж. Руссо. Суждение о вечном мире

Стоящие на точке зрения революционной войны указывают, что мы этим самым будем находиться в гражданской войне с германским империализмом и что этим мы пробудим в Германии революцию. Но ведь Германия только еще беременна революцией, а у нас уже родился вполне здоровый ребенок – социалистическая республика, которого мы можем убить, начиная войну.

В.И. Ленин. Речи о войне и мире на заседании ЦК РСДРП(б) 11 (24) января 1918 г.

Спикер Госдумы Сергей Нарышкин считает съемки в фильме «Батальон смерти» уважительной причиной периодического отсутствия депутата Марии Кожевниковой на пленарных заседаниях нижней палаты.

Информационное агентство «Интерфакс».

Пришел Ленин к Матильде Кшесинской (в особняке которой на Петроградской стороне имперской столицы он, действительно, с з (16) апреля 1917 по 4 (17) июля 1917 интенсивно работал, произнося речи с балкона), а там в шкафу – Николай… Так можно кратко резюмировать в виде анекдот-синопсиса переходящие в уличное противостояние дискуссии по поводу пресловутого, и как раз к юбилею Октября, фильма «Матильда».

К истокам сквозь экран