Киноантропология XX/20

Родился Пырьев на Алтае, в селе Камень-на-Оби. Дедова семья коренных сибиряков-старообрядцев («чалдонов») была большой и зажиточной. Позднее он вспоминал: «Земли у деда было много… он имел свою сноповязалку, одну-две косилки, пару конных граблей и несколько двухлемешных стальных плугов». По размаху и оснащённости хозяйство было из тех, которые называли кулацкими. Скорее всего, чтобы со всем этим управиться, применяли и наёмный труд, но очень много работали и сами. Уже подростком Иван трудился наравне со взрослыми: в поле, на скотном дворе, на реке по разгрузке барж с зерном. Успевал и учиться, окончил три класса церковно-приходской школы. Односельчане запомнили его как весельчака, балагура, замечательного рассказчика, плясуна, запевалу и постоянного зрителя переезжего иллюзиона, дававшего в Камне сеансы по воскресеньям, сразу после службы в храме. Он весь был в отца – силача, гармониста и драчуна, грузчика, убитого в пьяной драке. Мать, овдовев, уехала из дома «на заработки» и оставила трёхлетнего сына и дочь родителям. В 13 лет и Иван покинул дом, начал самостоятельную жизнь: ездил по сёлам, торгуя мануфактурой, был поварёнком в гостинице, мальчиком в лавке, продавцом газет на улице. Четырнадцатилетним пацаном бежал на германский фронт, был зачислен в конный полк разведчиком. Дважды был ранен, получил два Георгиевских креста и воевал до сентября 1917-го. Он намеривался вернуться в родное село, но не доехал, осел в Екатеринбурге. Он никогда больше не возвращался в родное село, да и на Алтае побывал только однажды, уже в 60-е, только в Барнауле. Может быть, это было связано с социальным статусом семьи, в которой он вырос? Хорошо, дед был по материнской линии и был Комогоровым. Тема чужого, сына кулака, вынужденного скрывать происхождение, менять фамилию по приезде из Сибири в Москву, в начале 30-х нашла воплощение в фильме Пырьева «Партийный билет». Сильный и по-мужски обаятельный, такой персонаж, правда, был выведен двурушником, диверсантом, убийцей.

Пырьеву исполнилось всего 17, зато жизненного опыта,– как не у всякого зрелого мужа – и трудового, и фронтового, и в «людях». В 1919 году он вступил в партию большевиков. Рано проявился его незаурядный организаторский талант одного из основателей Уральского Пролеткульта и театра для детей, где быстро узнали и полюбили острохарактерного артиста Ивана Алтайского. Он поднял научную и педагогическую общественность Екатеринбурга на создание Вечернего народного университета, куда поступил учиться и сам. В театре Губернского совета профсоюзов Пырьев встретился с Григорием Мормоненко и жил в его семье. Мать будущего знаменитого комедиографа, взявшего фамилию Александров, была из знатного рода сибирских татар – редкая красавица, голубоглазая, золотоволосая. Перемена фамилии была связана не столько с большей благозвучностью, сколько с большей социальной благонадежностью. Сам Александров писал, что его отец был горнорабочим. Однако старожилы Екатеринбурга, как один, утверждали, что был он владельцем большой гостиницы «Сибирь» со знаменитым рестораном. В 1921 году Пырьев вместе с закадычным другом переезжают в Москву и становятся актёрами 1-го Рабочего театра Пролеткульта, где играли в постановках Эйзенштейна, гремевших по Москве. Попытка «поднять бунт на корабле» и сместить Эйзенштейна с первой позиции, стоили Пырьеву друга (Александров неожиданно покинул бунтовщиков) и возможности работать здесь дальше. Впоследствии Пырьев объяснялся так: «надоело бесцельное акробатическое кувырканье… хотелось героики, романтики, реализма…». За давностью лет трудно понять, в этом ли было дело. Тем более что за уходом от Эйзенштейна последовали годы у Мейерхольда, отнюдь не правофлангового. Мастер сам пригласил Пырьева к сближению, предложив учиться у него в Государственных экспериментальных театральных мастерских. Так в его жизни наступила «пятилетка Мейерхольда»-педагога (сначала на актёрском, а затем на режиссёрском отделениях) и постановщика, в спектаклях которого – «Лес», «Д. Е.», «Великодушный рогоносец» Пырьев играл.