Киноантропология XX/20

Социальная драма целого сословия, лишённого возможности профессиональной деятельности, прав, собственности, последовательно уничтожаемого физически, не нашла отражения на экране. В реальности священнослужителей судили, ссылали, расстреливали сотнями тысяч. Жизнь лучших из них превратилась в мученичество и подвиг. А кинематограф добивал их морально и интеллектуально.

НЭП оживил предпринимательскую деятельность, узаконил частную собственность, реабилитировал достаток и даже богатство – такова была политическая линия большевиков на определённое время. Однако общественное мнение, не говоря уже о коммунистах-фанатиках, видело в этой новой политике отступление, даже предательство завоеваний революции. Нэпман, частник, хозяин стали антигероями времени. Владелец мясной лавки, частной парикмахерской и часовой мастерской (фильм «Право отцов») были ещё и жестокими родителями, привыкшими воспитывать детей ремнём, розгами, эксплуатирующими ребячий труд. В комедиях нэпман становился предметом осмеяния: жил под каблуком у жены, гонялся за богатыми родственниками, не платил налоги и постоянно попадал в самим же им расставленные ловушки. В комедии «Радиодетектив» злостного налогоплательщика ловили на коротких волнах, а в другой – «Н+Н+Н» разоблачали из-за беспробудной глупости и жадности жены, которой он не перечил.

В кинодраме фигура нэпмана вырастала до амплуа вредителя, в корыстных целях использующего морально неустойчивого совслужащего для совершения противоправных дел. Так, в фильме С. Тимошенко «Ордер на жизнь» частник-оптовик, торгующий хлебом, с «тяжёлой» фамилией Гирёв решил вывести из строя крупный элеватор, для чего разработал целую операцию. В ней была задействована коварная соблазнительница, его сестра, а также алкоголь и ещё азартные игры. Служащий элеватора по фамилии Колотилин стал объектом обольщения и в состоянии опьянения проиграл в карты ордер на мануфактуру для обмена на сдаваемое зерно. Гирёв готов был вернуть бумагу, если Колотилин остановит элеватор. Не имея сил сопротивляться, Колотилин пытается покончить с собой, а потом совершает диверсию и сам гибнет под лавиной зерна. Такой финал – наказание, ведь он в одном лице и жертва, и преступник, не имеющий ордера на новую жизнь, как не имеет его и Гирёв, в финале разоблачённый и арестованный.

Враг в разных модификациях – вредитель, саботажник, шпион – был постоянным антигероем на экране 20-х годов. В документальном кино, начиная с первых номеров вертовской «Кино-правды», и далее – «Шахтинское дело» (1928), «Дело об экономической контрреволюции в Донбассе» (1928), «Процесс Промпартии» (1930). Что говорить о персонажах игровых фильмов, построенных на вымысле, если персонажи этих документальных фильмов, реальные люди, оказывались мифологическими фигурами – организаторами несуществующих партий, участниками не имевших место террористических актов. Мифотворнами выступали вдохновители, разработчики и мастера ведения этих политических процессов, превращенных в тяжёлую артиллерию социального террора. Не случайно приговоры и акты, подписанные Генеральным прокурором Н. В. Крыленко, в народе называли «Собрание басен Крыленко».