Киноантропология XX/20

Очень смешно и артистично обыгрывалась сама машина (модель), призванная «убить частный капитал»: она то вхолостую стреляла одними досками, то лихорадочно выбрасывала готовые ящики, то тонула и её вылавливали гигантской удочкой, то взлетала в небо и её приходилось снимать с проводов. Различные комические приёмы потребовали подвижной кинокамеры, закреплённой на играющих актёрах, так сказать, играющей вместе с ними. Самые обыкновенные бытовые предметы, используемые не по их прямому назначению, «ломали комедию»: ведро (если надеть его наголову соперника), молоток и клещи (превращенные в орудие), самовар (горячей водичкой остужает нахального ухажера). Как лёгкая пародия на образцы советской агитации и пропаганды на экране появлялись различные таблички, плакаты. «Скорей говори и уходи»,– такой призыв на стене канцелярии заставлял просителя просто потерять дар речи. «Стой, купил ли ты выигрышный заём!» – «кричал» плакат на заборе, и прохожий дрожащими руками торопливо предъявлял приобретённую облигацию.

Двум народным умельцам чужд казённый, чиновничий мир, зато этих ходаков за правдой любит лесная дорога, большая река. По Волге, с её тогда пустынными, незастроенными, безлюдными берегами, живой водой, первозданной красотой, плывут друзья вместе с девушкой и моделью в уездный город. Сначала на самодельном плоту, затем на старом колёсном пароходе.

И это просто отдельная комедия в комедии. Кажется, плывёт вся провинциальная Россия: крестьяне и деревенский батюшка, комсомольцы и «бывшие». Пассажиры всех социальных мастей дружно веселятся под гармошку, справляя Троицын день. Пляшут так, что старый пароход садится на мель. Все валятся за борт. Сыплется из фуражки капитана вишня, которой он лениво лакомился, стоя на мостике. И вот уже одни толкают пароход, а другие сопровождают эту операцию пением «Дубинушки», «поют» титры на экране, где слова всем знакомой песни написаны соответственно её мелодии. Суетливо и бестолково руководит снятием с мели капитан, то и дело подавая команды в большой рупор, очень напоминающий орудие труда режиссёра. Такая лёгкая насмешка в собственный адрес, ведь в этой роли сам Алексей Попов. Знатоки и любители советской кинокомедии 30-х годов очень удивятся: ведь это же история с пароходом «Севрюга» из фильма «Волга-Волга», снятого ровно десять лет спустя…

«Необычайные приключения Ахова и Махова» (ещё одно название фильма) имели счастливый и умиротворяющий конец: «Тебе подруга, мне модель»,– заявлял добродушный Махов, и друзья оставались друзьями. Зрителям это всё очень понравилось, и фильм имел успех. Зато критики были недовольны этим «идиллическим», «благодушным», «социально выхолощенным фильмом». Они жаждали сатиры, бичующей такую социальную болезнь, как бюрократизм. И вскоре получили её, правда, от другого режиссёра. Сатирой на бюрократизм и протекционизм как должностное преступление, стал фильм с обманчивым названием «Моя бабушка».

А Алексей Попов, сняв ещё одну комедию, оставил кино навсегда. Он никогда не помышлял расстаться с искусством, сформировавшим его, когда с 1925 года он возглавлял 3-ю студию МХТ, вскоре получившую название «Театр имени Евгения Вахтангова». Сцена и экран с трудом уживаются в одной режиссёрской судьбе: или из кино в театр приходят на несколько постановок, или из театра в кино на один-два фильма. В статье 1928 года «О взаимоотношениях кино и театра» Попов продемонстрировал глубокое понимание специфики кино, разграничив сферы сценической и экранной режиссуры и одновременно показав плодотворность их взаимосвязей и взаимовлияний.