Киноантропология XX/20

Где-то в ранних агитфильмах и короткометражных пропагандистских комедиях остался типаж тёмного деревенского парня, пришедшего служить в Красную армию, становившегося невольным нарушителем дисциплины и устава. То грамоте не хочет учиться, то караул несёт не по правилам, то портянки, как нужно, не накрутит. Названия фильмов были назидательны и лозунгово точны: «Везде и всегда неграмотному беда», «Волдырь подвёл». Фильм, название которого тоже обещало агиткомедию, «Гвоздь в сапоге» оказался драматической притчей о всеобщей заразительности и гибельности безответственного отношения к своему делу. Один сапожник сшил одну пару бракованных сапог, и из-за этого на военных манёврах погибала команда бронепоезда, вовремя не получившая военного донесения. Когда виновный представал перед судом, выяснялась всеобщая вина и всеобщая ответственность – трибунал состоял из погибшей команды, в которую входил и обувщик-бракодел. Суд вершился по всем правилам обвинительного общественного ритуала эпохи. От товарищей по яслям трёхлетний малыш обещал: «Мы не будем трусами». Вручая обвиняемому как символ позора дворницкую метлу, пионер заявлял: «Нам не нужны такие отцы!» «Убить его, гада!»,– требовали рабочие. Однако подсудимый чувствовал свою безнаказанность, указывая на бракодела среди судей. В общем «бракоделами», «вредителями обороны» оказывались все.

Фильм имел другие названия – «Страна в опасности», «Сигнал» – вносившие тревожное обобщение в историю о такой, казалось бы, мелочи, как гвоздь в сапоге, послуживший причиной военного поражения. Этот переход от малого к большому, от единичного ко всеобщему не остался без внимания цензоров – фильм обвинили в «неправильном показе Красной армии» и запретили. На страницах журнала «Пролетарское кино» развернулась дискуссия. Фильм режиссёра Михаила Калатозова был интересно выстроен по законам поэтического условного кино, выразительно снят, отлично смонтирован. И счёт был выставлен не эстетический, а идеологический. Конец 20-х – время искусственного возбуждения в обществе состояния военной истерии, чтобы отвлечь внимание от кризиса охватившего всю систему жизнедеятельности страны, чтобы переключить энергию недовольства на внешнего врага. К этому не было никаких внешнеполитических предпосылок. С Польшей ещё в 1921 году был подписан мирный договор. В 1926-м вступил в силу Берлинский договор о ненападении и нейтралитете, позднее продлённый и укреплённый экономическими советско-германскими связями. Однако в январе 1927 года было обнародовано обращение ЦК ВКП(б) ко всем рабочим и крестьянам об угрозе войны. Тогда же было создано массовое Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству (ОСОАВИАХИМ), добровольно-принудительные взносы от которого шли на создание нового вооружения, в том числе, химического оружия. Фонд «Наш ответ Чемберлену» активно собирал средства на оборону. Ответили и Святому престолу на энциклику Папы Римского Пия XI о гонениях на Церковь в СССР – начали сбор средств на постройку эскадрильи самолётов «Наш ответ Папе Римскому». Кинематограф как самое массовое из искусств обязан был включиться в эту кампанию. Появились военно-мобилизационные фильмы, пышные патриотические одежды которых едва прикрывали их милитаристскую сущность. А человек с ружьём занял на экране место среди главных героев времени.

Фильмотека

«Свои и чужие» (1928)

«Митя» (1927)

«Два друга, модель и подруга» (1927)

«Крупная неприятность» (1930)

«Мартин вагнер» (1928)

«Альбидум» (1928)

«Государственный чиновник» (1930)

«Братишка» (1926)

«Дома в сугробах» (1927)

«Очень хорошо живётся» (1930)

«Третья мещанская» (1927)

«Обломок империи» (1929)

«Человек с киноаппаратом» (1929)