Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

Син скорчился в стене; карманы у него были набиты припасами, собранными за последние недели. Он подозревал, что придется просидеть здесь дня три-четыре – ни в туалет сходить, ни даже ноги выпрямить. Его поимщики между тем, решив, что он сбежал, устроят охоту. «Потом, когда все поуспокоится, – писал Син, – я бы выбрался из дома и пошел к ближайшему порту или к границе, а оттуда – в Советский Союз».

Когда вечером Син Сан Ок не явился на ужин, разверзся ад. Спустя пару часов на тотальный обыск прибыли полицейские – но затем не уехали, как рассчитывал Син, а развернули штаб в кабинете, прямо напротив гостевой комнаты. Это его огорошило. Обнаружив, что его комната пуста, они должны были поступить согласно его плану – его сценарию. Даже в своем безнадежном положении Син не сомневался, что умеет придумать сцену и поставить ее согласно своему замыслу.

Скрючившись в стене – спина ноет, горло пересохло от жажды, – Син в страхе прислушивался к визгу автомобильных покрышек и топоту сапог. Громко трещали рации. Кто-то обстукивал стены и потолки – проверял, нет ли пустот. «По крыше ходили люди, – писал Син впоследствии. – Моя комната и кабинет превратились в штаб поисковой партии. Там отдавали приказы и составляли рапорты; все бродили туда-сюда. В комнату, где я прятался, пришли шоферы – послушать радио». В три часа ночи мочевой пузырь у него уже разрывался; Син прокрался в туалет и помочился, а воду спускал, дожидаясь, когда залает собака или грохнет гром.

На третий день слуга пришел в гостевую комнату прибраться. Подойдя к столу, он заметил, что батарея сдвинута, а панель за ней слегка приоткрыта; он даже разглядел за панелью Сина и тут же закричал:

– Он здесь! Он здесь! Господин прячется в гостевой!

В комнату ворвались полицейские. Командовал, похоже, человек лет тридцати с чем-то, в сером френче а-ля Мао, а не в полицейской форме. Когда Сина выволокли, человек во френче посадил его на стул и приступил к допросу.

– Зачем опять бежать? – вежливо спросил он. – Зачем опять безобразничать?

– Я не могу тут жить, – ответил Син. – У меня тут ни жены, ни детей, ни семьи, ни друзей. Все на Юге. Как мне тут жить в одиночестве?

– Вы же не просили привезти вам родных, – пожал плечами френч. – Попросили бы – мы бы все устроили.

– И как бы вы их привезли? На Юге за ними наверняка следят.

– Отчего вы никак не поверите во власть народа? Вы просто не понимаете, какая у народа власть… – Френч вздохнул. – Вы совершили преступление и предали нашу страну. Вы пытались сбежать. Это очень серьезно. Вы заслуживаете казни.

– Я южнокореец. Я хочу вернуться домой – почему это преступление?

– Вы наш гражданин. Граждане обязаны подчиняться закону.

– Я не ваш гражданин, – возразил Син. – Я гражданин Южной Кореи…

– Ха. Ерунда. Корейская Народно-Демократическая Республика – единственное настоящее государство на Корейском полуострове, а значит, вы ее гражданин.

На том разговор и завершился. Пришли другие старшие офицеры, глянули на Сина и ушли на первый этаж обсудить ситуацию. Явился и заместитель директора («посмотрел на меня, как гадюка», отметил Син), но ему велели уехать. Когда Сина наконец свели вниз, на ужин ему выдали паек заключенного – соленый суп, горсточку риса и никакого мяса. Появились новые охранники с собаками, и к утру все окна затянули колючей проволокой.

Син пал духом. Он болтался в лимбе; он ждал, что с минуты на минуту его уведут на расстрел. Оба раза, пытаясь бежать, он искренне верил, что добьется успеха. «Мои побеги были как в кино, – годы спустя рассуждал он. – Может, я принимал фантазии за реальность… Но если бы я не попытался бежать, я бы умер от страха, тревоги и одиночества. Неудивительно, что в этой голой реальности, где дни почти пусты, мои фантазии и грезы путались с подлинной жизнью». Спустя двадцать дней после обнаружения Сина приехали два офицера госбезопасности и объявили, что забирают заключенного «туда, где вы ответите за свое преступление». Они меня наконец-то убьют, подумал Син, в наручниках забираясь на заднее сиденье очередного «бенца». Его пожитки швырнули в багажник.

Сина не убили. «Бенц» три часа ехал невесть куда в темноте и выгрузил Сина у дверей грозного здания.

Син прибыл в тюрьму номер 6.

Центр сосредоточения – это одно. Тюрьма номер 6, «центр перевоспитания» – совсем другое.