Киномания

Немного спустя я тихонько прошел по коридору к комнате Клер – я все еще был слишком взволнован, и мне не спалось. Я остановился у дверей и провел там несколько долгих мгновений, спрашивая себя – наберусь ли я смелости постучать. За дверью слышалось тяжелое, хмельное дыхание Клер. Будить ее в таком состоянии – себе дороже. И тем не менее даже этот приглушенный звук ее похрапывания дал толчок моим воспоминаниям; меня утешала мысль о том, что я нахожусь в такой близости от женщины, чья любовь когда-то подвигнула меня на это невероятное приключение, ведущее в пропасть отчаяния, страха и полной беспомощности. Я прижался лбом к ее двери и прошептал короткое заклинание: Клер, научи меня жить с этим злом.

Глава 28 2014

Я уснул только после того, как выпил несколько довольно больших рюмок виски. Оно подействовало гораздо сильнее, чем мне требовалось. Когда наутро я проснулся на диване в гостиной помятый, с затекшими конечностями и головной болью, часы показывали почти пол-одиннадцатого и в квартире никого не было. Клер оставила наскоро нацарапанную записку.

Очень занята. Буду поздно. Дождись меня, моя радость. Статью взяла. (Тяжелая, зараза! Кто же это напечатает?) Сегодня прочту. Обещаю. Эдди тебе позвонит. Спроси его про 2014. Это просто черт знает что.

2014?

Я жевал холодный завтрак, состряпанный мною из не очень богатых припасов Клер, когда позвонил Анджелотти. Смогу ли я встретиться с ним сегодня, попозже? Конечно смогу. Отлично. Он заглянет во второй половине дня. Я принялся перетасовывать свои ночные заметки, размышляя, какую их часть надо попытаться втиснуть в статью, уже и без того весьма пространную. Около четырех раздался звонок консьержа, который сообщал, что привезли заказ. Я сказал – пусть несут. Через несколько минут появился мальчишка-пуэрториканец – посыльный одного из лучших городских гастрономов – с двумя небольшими пакетами продуктов. К пакетам был пришпилен внушительный счет. Поскольку оплатить его, кроме меня, было некому, я расплатился, добавив непомерные чаевые, принятые в Нью-Йорке, а потом затолкал продукты в холодильник.

Я решил, что это заказ Клер, но когда час спустя прибыл Анджелотти, он первым делом спросил, принесли ли «наши продукты».

– Я взял на себя смелость заказать их для нас, – пояснил он, – В Нью-Йорке приличный дешевый ресторан – большая проблема.

Судя по тому, сколько я выложил за «наши продукты», приличные дешевые заказы в Нью-Йорке тоже были проблемой. Сообщать ли ему, насколько я стал беднее, расплатившись, недоумевал я. Ну да бог с ним, решил я наконец, передо мной все же служитель Господа, снабжающий меня массой полезной информации. Анджелотти о стоимости заказа так и не спросил.

Мы сели на те же места, что и вчера, но с новой бутылкой коньяка из бара Клер на столике между нами. Анджелотти вытащил экземпляр моей рукописи – на полях я увидел массу карандашных пометок.

Начал он с безудержной похвалы, но в ней мне слышались отзвуки серьезных оговорок.

– Ваша информация о Саймоне Данкле очень важна. Я понятия не имел, что он настолько сумел завоевать умы молодых. Это меня очень беспокоит. Его фильмы – в них суть катарского учения. Их послание почти прорывается на поверхность. Бог ты мой – мы зашли слишком далеко. Блестящий критический комментарий, очень убедительно. Я здесь вижу сильное влияние Клер – точность, этическая ясность… – Голос его замер, на лбу появилась глубокая морщина.

– Но и сомнения у вас кой-какие есть.

Он помедлил, потом стал осторожно – чтобы не задеть меня – излагать свои соображения.

– Есть некоторые детали, которые нужно откорректировать.

– Да?

– Я сделал пометки на полях. По большей части это тонкости. Теологические материи, несколько исторических ссылок.

И в течение следующего часа или около того Анджелотти въедливо разбирал мою рукопись, предлагая изменения. Некоторые довольно важные, большинство – мелочные придирки. Когда мы закончили, я поблагодарил его, чувствуя, что мы подошли к чему-то более существенному.

– Но есть, кажется, и что-то еще?

Он тяжело вздохнул и покачал головой – жест искреннего сожаления.

– Да, есть и что-то еще. Как бы это сказать? Даже с исправлениями все, что вы говорите о катарах, о сиротах… должен вам сказать, Джон, по моему мнению, вы выставите себя в глупом виде.

– Но мы оба знаем, что это правда.