Читаем Киноповести полностью

Киноповести

П р е д с е д а т е л ь. Что же это вы так? Отреклись от своего учения? Или вы думаете, что делали недостаточно для установления на земле царства справедливости?

К о т о в с к и й. Думаю, что недостаточно.

П р е д с е д а т е л ь. Так-так… Как же вы теперь собираетесь бороться?

К о т о в с к и й. Не знаю.

П р е д с е д а т е л ь. Не знаете еще? Интересно… Вы, значит, уже понимаете, чего хотите, но еще не знаете, как этого добиться?

К о т о в с к и й. Да.

Член суда наклоняется к председателю. Шепчет что-то.

П р е д с е д а т е л ь. Подсудимый, суд интересуется обстоятельствами вашего последнего побега… Если не ошибаюсь, вы бежали из этого же зала судебных заседаний?

К о т о в с к и й. Да.

П р е д с е д а т е л ь. Как же это могло произойти? Вы ведь находились под охраной и потом… Разве можно было отсюда убежать?

К о т о в с к и й. Очевидно, можно было.

П р е д с е д а т е л ь. Расскажите суду, каким образом вам это удалось?

К о т о в с к и й (его осенило вдохновение). Пожалуйста. Могу рассказать. Я стоял тут, на этом самом месте. Охрана находилась за мной — вот так стоял один караульный, — подвиньтесь ближе ко мне, — а вот так за моей спиной стоял другой караульный. Я сделал вначале так (изо всей силы правой рукой ударяет в живот караульного, стоящего справа. Тот падает)… потом так (то же проделывает с левым караульным)…

С у д ь я. Позвольте… позвольте…

К о т о в с к и й. Потом прыгнул сюда, на подоконник. (Прыгает на подоконник.)

П р е д с е д а т е л ь. Позвольте… подсудимый…

К о т о в с к и й. Разбил стекло и выпрыгнул.

Разбивает стекло и прыгает со второго этажа.

Судья. Позвольте… одну минуточку…

Хохот в зале.

Свист. Крики. Паника. Давка. На улице выстрелы. Свистки все дальше, дальше и дальше.

ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ КОТОВСКИЙ БЫЛ СНОВА СХВАЧЕН И ОСУЖДЕН НА ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ КАТОРГИ.

Коридор в тюрьме. Идет врач в сопровождении надзирателя.

Н а д з и р а т е л ь. Сюда, ваше благородие… Я за ним давно наблюдаю. Каждое утро вскочит и давай кому-то кланяться. Кланяется, кланяется, потом попрыгает и опять же кланяется… Ему каторжный приговор, а он кланяется и кланяется. Это неспроста. Вот, ваше благородие…

Заглядывает в глазок.

— Так и есть… Обратите внимание. Полный сумасшедший…

Врач смотрит в глазок.

В камере голый до пояса Котовский с мрачной настойчивостью делает гимнастику. Он приседает, потом ложится на пол и задирает кверху ноги.

В коридоре надзиратель шепчет на ухо врачу:

— Так каждый день, каждый день, часов по пять…

Выпрямившись, врач захлопывает глазок, бросает:

— Дурак.

Н а д з и р а т е л ь. Вот именно…

В р а ч. Ты дурак. Он делает гимнастику, упражняется… Восстанавливает силы…

Н а д з и р а т е л ь (мрачно). Силы… А зачем ему в тюрьме силы?

В р а ч. Для нового побега.

Подходит второй надзиратель с арестантом. Открывает дверь камеры Котовского и, впустив в нее нового заключенного, запирает.

Котовский все еще лежит полуголый на полу, поднимая и опуская ноги.

А р е с т а н т. Здравствуйте.

К о т о в с к и й. Здравствуйте.

Продолжает делать упражнения.

А р е с т а н т. Гриша…

Котовский садится. Не веря своим глазам, смотрит на арестанта. Это Харитонов.

Вскочив, Котовский с радостным криком бросается к другу. Обнимает его, поднимает, подбрасывает, ловит, опять обнимает. Держась за руки, друзья садятся на нары.

— Что же тебе дали?

— Вечную каторгу.

К о т о в с к и й. Ты, Тихоня, и вечная каторга?

Х а р и т о н о в. Представь себе.

К о т о в с к и й (печально). Значит, они считают тебя гораздо опаснее меня… Кто же ты? Я ни разу после школы ничего про тебя даже не слышал…

Х а р и т о н о в. Зато я про тебя много слышал… Громко живешь.

К о т о в с к и й. Некоторые помещики жалуются, что даже слишком громко.

Х а р и т о н о в. Ну, теперь немножко успокоятся.

К о т о в с к и й. Не надолго.

Х а р и т о н о в. По приговору суда — на двенадцать лет все-таки.

К о т о в с к и й (машет рукой). На бумаге…

Дорога в степи. Этап.