Киноповести

В группе солдат кто-то, не сдержавшись, фыркает.

— Я ее и так и эдак, — продолжает шофер, — не укоротишь, длинна искра…

Унтер начинает кричать:

— Ты что дурака валяешь?.. Я поручику Кирилину скажу — он тебе покажет искру… Под расстрел, гад, захотел?

— Ну что вы, господин унтер-офицер, вы сами поглядите — в пол-аршина искра, вот послушайте…

Дернул ручку.

Чиханье. Оглушительный выхлоп.

Унтер беспомощно смотрит на Тимофеева.

— Действительно, — с невозмутимым видом говорит Григорий, — искра длинна, капитальный ремонт нужен.

Унтер плюет, переходит к следующему броневику…

— У тебя что такое?

— Три колеса правильно идут вперед, а четвертое — назад… хоть лопни, назад идет… Причина неизвестна.

— Ты что, ошалел? Ты что мне заливаешь?

— Ей-богу, правда, господин унтер-офицер, поглядите сами!

Быстро заводит мотор, влезает в машину.

Броневик начинает дрожать, раздается адский шум, из-под машины валит черный дым. Она дрожит и подпрыгивает, чуть подвигается вперед, затем начинает ползти назад.

Солдаты стоят вокруг машины, багровые от сдерживаемого смеха.

Сзади, за броневиками, к группе солдат подходит Матвеев.

— Готовы?

— Готовы, — отвечает солдат.

— Сегодня, — значительно говорит Матвеев.

— Порядок…

Броневик все еще дрожит, прыгает и пускает клубы дыма перед взбешенным унтером.

— Под расстрел все пойдете, сукины дети! — кричит он.

Из двери штаба выходит поручик Кирилин. Унтер бежит за ним следом:

— Господин поручик, дозвольте объяснить. Я с ними ничего не могу сделать. Все время обещают и все время обманывают.

Кирилин неожиданно сталкивается с Матвеевым, окруженным солдатами.

К и р и л и н. Что за собрание? Почему посторонние в дивизионе?

С о л д а т. Это, господин поручик, к нам земляк приехал.

— Земляк… Посторонних из дивизиона убрать. Климчуку пять суток. Ерофеева под суд. Ремонт закончить в двадцать четыре часа.

Уходит.

— Ничего, через два часа все пойдут, да не туда, куда тебе надо… — говорит ему вслед солдат.

В завкоме раздают оружие, записывают в отряд.

Звонит телефон. Дежурный снимает трубку.

— Завком слушает… (Записывает телефонограмму.) Так… понятно… Ну и правильно… Блинов принял… Матвеев!

Матвеев подходит.

— Вот, — тихо говорит дежурный, — из Военно-революционного комитета… Быть наготове.

Схватив телефонограмму, Матвеев жадными глазами пробегает по строчкам. Поднимает изменившееся вдруг лицо. Счастливое волнение молодит его суровые черты.

Он быстро выходит.

— Литейщики!.. Строиться у выходной… Механический, вали-ка строиться, — слышится его голос.

Завком быстро пустеет.

К подъезду дома Анны Михайловны подходят двое.

— Останься здесь, — говорит филер Филимонов спутнику в котелке и входит в парадное.

Филер медленно поднимается по лестнице. На каждой площадке по четыре двери.

Третий, четвертый этаж… Дальше — лестница на чердак.

Филер останавливается на чердачной площадке. Приготовился ждать. Облокотясь на перила, смотрит вниз.

Ильич сидит, склонившись над столом. Он стремительно пишет, изредка прихлебывая чай. Стук в дверь.

Ленин встает, идет в переднюю.

Стук повторяется.

Нет, это не условный стук.

Постояв возле двери, Ильич на цыпочках возвращается к себе в комнату.

После паузы стук возобновляется. Теперь он уже очень громкий.

Ленин надевает пиджак, подходит к окну.

Сейчас стучат уже непрерывно, вероятно, обеими руками и носком сапога.

За окном совсем стемнело. Тускло поблескивает вода болота. Протяжно гудит паровоз. Железнодорожная насыпь едва видна на потухающем небе.

Ильич открывает окно.

На площадке сосед Анны Михайловны, без пиджака, в помочах. Он изо всех сил барабанит в дверь. Из смежных квартир выглядывают любопытные и испуганные лица.

По лестнице быстро поднимается Анна Михайловна.

— Что вам надо?

— Мадам, — возбужденно говорит ей человек в помочах, — у вас в квартире кто-то есть…

— В чем дело?

— Понимаете, стучу, — не открывают. А за дверью шаги. Кто-то ходит…

Свесившись через перила, прислушивается филер.

— Что вы скандалите, — сердито говорит Анна Михайловна. — Что вам надо?

— Кто-то ходит…

— А вам-то что надо?

— Примус мне надо… примус хотел попросить.

— Нет у меня примуса!.. Уходите.

Анна Михайловна решительно отодвигает его от двери.

— Очень странно, мадам. Я же у вас брал…

Он спускается вниз, бормоча:

— Поселились тут… ходят…

Шаги его и голос замирают внизу.

Анна Михайловна нарочито долго возится с ключом.

Сверху за ней внимательно наблюдает филер.

Она открывает дверь и, оглянувшись, входит в квартиру. Филер быстро спускается, подходит к двери и, приложив ухо к замочной скважине, слушает.

Глухо доносятся голоса.

Филер выбегает на улицу.

— Поди сюда. Квартира четыре. Смотри, никого не выпускай! — говорит он человеку в котелке и опрометью бросается бежать.

К дому Анны Михайловны подходит Василий.

«Котелок» прячется.

Оглянувшись, Василий входит в парадное…

— Подумайте, собрался уходить. Ведь его убьют… Как хорошо, что вы пришли! — встречает Василия Анна Михайловна.

Ильич стремительно открывает дверь своей комнаты.

— Товарищ Василий, скорей заходите… Что в городе? Откуда вы?

В а с и л и й. Правительство отдало распоряжение разводить мосты…