Кинжал Гая Гисборна

На стук отозвался Гай, что-то орущий про мать того, кто стоит за дверью, и советующий уйти прочь, пока он не встал и не взял что-то тяжёлое.

— Это я, — крикнул ему Йован.

Гисборн замолчал и нехотя поплёлся открывать, шаркая сапогами, которые неизменно носил даже в жару.

— Где Шериф?

— Тут я, — отозвался старик из подсобки, — пересчитываю, как скоро нам придётся перейти с ружей на лук и стрелы.

— Лучше бы считал, когда мы передохнем с голоду, — проворчал Гай, доставая бутылки с полок одну за другой, — когда вымрет наш скот, закончится зерно, испортятся солнечные батареи и исхудится проводка.

— Читай: кончится вино, — хмыкнул Йован. — Но я пришёл сказать, что я в деле.

Шериф вышел на свет, вытирая испачканные руки о тряпку.

— Ты уверен, сынок?

— Думаю, да. Какой у меня выбор?

— Похоже, подслушал наш разговор с этими кретинами, — сказал Гай, почти не отрываясь от кружки.

Йован сделал было возмущённое лицо, но понял, что никто на него не смотрит: Гисборн был занят своей выпивкой, а Шериф повернулся спиной, запирая дверь в подсобку.

— Мне кажется, — проговорил старик, — ты не до конца осознаёшь опасность, даже несмотря на то, что видел.

— Или наоборот, осознаю настолько, что и правда вижу только один выход, — возразил Йован, на самом деле постепенно теряя всю уверенность в своём плане, но стараясь не показывать виду.

Шериф кивнул.

— Мы не в том положении, чтобы тянуть. Так что я поверю в тебя и сделаю всё, чтобы ты не погиб.

Приготовления были короткими. Обувь Йована обильно смазали чем-то пахнущим, чтобы Ганнибал смог по следу отыскать его. Этой же жидкостью обрызгали всё содержимое рюкзака, одежду и даже волосы.

«Будет неловко, когда он выведет их к дороге… Может, стоит оставить там записку?» — подумал Йован. Ему не хотелось рассматривать всерьёз вариант, где он не доберётся до трассы.

— Ждём пять дней и идём тебя вытаскивать, — сказал Шериф. — За это время мы будем как можно больше отвлекать разбойников, а ты должен искать кинжал.

Гай исхитрялся над бумагой часа два и наконец показал рисунок кинжала: прямое лезвие, грубоватая рукоять без узоров — совсем не то волшебное оружие, которое представлял себе Йован.

— Не эльфийский клинок, конечно, но тоже неплохо, — протянул он, разглядывая рисунок, — а имя у него есть?

— Не довелось окрестить, — равнодушно отозвался Шериф, а Гай закатил глаза и покрутил пальцем у виска.

Йован попытался вспомнить что-нибудь из своих скудных знаний синдарина, чтобы дать название кинжалу, но старик снова заговорил о деле, не позволяя отвлечься ни на минуту.

— Мертвяков не злить, не атаковать, руками не трогать — чёрт знает, какая на них зараза. Старайся выглядеть как можно более беспомощным и безобидным, заставь Гуда ослабить бдительность. Приглядывайся к поведению нежити. Вряд ли Робин оставит тебя без присмотра, поэтому вполне вероятно, что придётся ещё как-то обмануть его шайку. Разговаривать бесполезно, они сейчас что-то вроде животных, только не спят и не едят.

— Какая удача, что я мастер по обведению зомби вокруг пальца, — пробурчал Йован.

Он изо всех сил старался не думать о том, что очень сильно рискует попасться разбойникам, но бесконечные наставления Шерифа всё больше и больше заставляли его сомневаться в своём решении. Однако оставаться в деревне казалось ещё страшнее.

Гай вытащил откуда-то целый арсенал разнообразных ножей и принялся оснащать ими Йована: два прикрепил над лодыжками, один на поясе, ещё два на плечах, а потом пустился в долгие объяснения, какой материал лучше резать каждым из них и как правильно их держать.

— Сама безобидность, — скривился Шериф, критически разглядывая снаряжение. — Если Робин на нём обнаружит столько ножей, то точно заподозрит, что мы замешаны.

— А чем он будет защищаться и спасать свою жизнь, когда всё полетит к собачьей матери? — окрысился Гисборн.

— «Когда?» — возмущённо переспросил Йован, но Гай не обратил на него внимания.

— Не сбивай парню настрой! — рявкнул Шериф.

— А ты не лги, что всё под контролем!

Опять начались ругань, взаимные обвинения и угрозы швырнуть оппонента прямиком в реку или овраг.

Потратив на ссору чуть ли не час, они наконец умолкли и снова вернулись к насущным делам, то и дело с яростью поглядывая друг на друга. Йован тем временем молился, чтобы поскорей наступила ночь, а за ней пришло утро, когда он наконец отправится прочь из этой деревни и подальше от всех её безумных обитателей.

На следующий день, едва он вышел из комнаты, Шериф опять налетел на него с напутствиями и Йован пожалел, что не вернулся к вдове. Вообще-то надо было попрощаться со старушкой, но он так не хотел застать её в горе, что решил даже не заглядывать к ней перед уходом.

«Это неблагодарно!» — пискнула совесть. Впрочем, её быстро заглушили поучения Шерифа и Гая, наперебой объясняющих, чем отличаются ситуации, когда в тебя целятся, стоя правой ногой на траве, и когда — на камне.

Судя по тому, что услышал Йован от старика — он будет почти в полной безопасности, если не наделает глупостей. Если же верить Гаю — он неминуемо погибнет страшной смертью, причём не один раз.