Кинжал Клеопатры

– Итак, мисс Тирни, эта молодая женщина работала с вами? – спросила Элизабет, поднимая первую страницу «Геральд».

– Нет, мисс… она была, эм, клиенткой. Видите ли, преподобный Рулиффсон велел нам называть их так, – застенчиво добавила она. – Он говорит, что это свидетельствует об уважении.

– Полностью согласна, – сказала Элизабет. – Когда она пришла к вам?

– Она появилась около недели назад.

– Какова была причина, по которой она нуждалась в вашей помощи? Она пила?

– Я так не думаю. Она не была похожа на пьяницу.

– Она сказала, зачем пришла к вам? – спросил Фредди.

– По правде говоря, она говорила об этом немного расплывчато. Но мы никому не отказываем, независимо от причины.

– Она назвала свое имя? – спросила Элизабет.

– Лишь часть, ее звали Салли. Во всяком случае, так она сказала.

– Смею предположить, что не все называют свое настоящее имя, не так ли?

Девушка покачала головой.

– Кто-то называет, кто-то – нет. Но она выглядела как Салли, так что я поверила ей на слово.

– Итак, вы узнали о ней что-нибудь еще? – спросил Фредди.

– Она сказала, что раньше работала в концертном салуне «У Гарри Хилла», но устала от такой жизни.

Элизабет и Фредди обменялись взглядами. «У Гарри Хилла» был самым печально известным примером популярного заведения, которое даже люди, посещавшие его, считали сомнительным. «Концертные салуны» предлагали разного рода развлечения: музыку, эстрадные номера, боксерские поединки – все это было направлено на то, чтобы заставить людей больше пить. Не то чтобы в этом было что-то захватывающее – миловидные «девушки-официантки» подавали выпивку вместе с обещанием секса, и любой, кого можно было застать в подобном месте, был там не из-за атмосферы и выпивки.

– Она работала там официанткой? – спросил Фредди.

Мисс Тирни теребила пальцами черную ленту спереди на своем платье, ей явно было неловко обсуждать такое безнравственное поведение.

– По всей видимости, да. Но ее это особо не волновало, по крайней мере, она так сказала.

– И вы ей поверили? – спросила Элизабет.

– У меня не было причин сомневаться в ее словах. В конце концов, она пришла к нам.

– Это было неделю назад?

– Да. Преподобный Рулиффсон сказал, что она может работать у нас, по крайней мере временно, пока ей не удастся встать на ноги. Питание было включено в стоимость проживания.

– И она приняла его предложение?

– Она приехала рано утром следующего дня, спустя день как пришла к нам. Она даже усердно работала.

– И что потом?

Мэдди Тирни печально вздохнула.

– Она просто исчезла. Не появилась ни на следующий день, ни позже.

– И вы восприняли это как знак, что ей не хотелось менять свою жизнь?

– Честно говоря, я не знала, что и думать. Казалось, она так твердо решила следовать по пути добродетели. Для меня, преподобного и миссис Рулиффсон было разочарованием узнать, что она ушла. Она нам всем так нравилась.

– Она не дала вам адреса?

– Мы никогда об этом не просим. Мы уважаем частную жизнь людей.

– У нее были враги, о которых вы могли знать?

– Честно говоря, не знаю.

– Она упоминала, что кого-то боится? – спросил Фредди.

Мэдди помотала головой.

– На самом деле она нечасто делилась личной информацией.

– Вы когда-нибудь замечали, чтобы кто-нибудь околачивался поблизости, может быть, слонялся без дела по улице, кто выглядел бы опасным? – спросила Элизабет.

Мэдди улыбнулась.

– Прошу прощения, мисс, но наша миссионерская организация находится на Бауэри. Я вижу таких людей каждый день.

– Может, она знала кого-нибудь из них?

– Нет, мисс. В основном она держалась особняком.

– Большое вам спасибо, что пришли, – сказала Элизабет, вставая. – Если нам понадобится поговорить с вами еще…

– Почти каждый день меня можно найти в Бауэри.

– Еще раз спасибо, – сказала Элизабет, пожимая ей руку. Мисс Тирни застенчиво кивнула и выскользнула из комнаты, поспешив по коридору, избегая зрительного контакта с людьми, все еще ожидающими своей очереди.

В конце концов мисс Тирни оказалась единственной многообещающей зацепкой, и вскоре Элизабет отправилась за Кеннетом Фергюсоном в кабинет репортеров. Она нашла его в коридоре снаружи, разговаривающим с Карлом Шустером. Когда двое мужчин увидели Элизабет, они прервали свой разговор. Фергюсон, улыбаясь, направился к ней, и Элизабет почувствовала прилив гордости при мысли, что уважаемый криминальный редактор «Геральд» счел ее достойной.

Ее счастье длилось недолго. За Фергюсоном из-за угла с обычной ухмылкой на лице выглянул Саймон Снид. Сердце Элизабет подскочило к горлу при виде него, в глазах потемнело, и она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Последнее, что она помнила, был рев в ушах, прежде чем ее накрыла темнота.

Глава 22

– Воды… принесите ей воды!