Кинжал с мальтийским крестом

– А что я должна, по-твоему, делать? Броситься ему на шею? – парировала она. – Ты ведь поняла, что его рассказ о моих стихах оказался не совсем точным? Я переписала письмо главной героини, где та признается в любви, и подбросила эту записку в карман Александра. Только он сначала ничего не понял, а потом, когда я объяснила, что писала о собственных чувствах – просто струсил. Теперь же, когда я стала богатой и знатной, к тому же счастлива рядом с моими близкими, он мной заинтересовался. Видите ли, князь Шварценберг не может пережить, что кто-то в нём больше не нуждается!

– Возможно, что ты и права, а может, наоборот, – слишком придираешься к бедняге. Ну а мне опыт подсказывает, что истина лежит где-то посередине. Знаешь, я думаю, что, по большому счёту, не важно, кто что сказал, не важно даже, кто что сделал – нужно просто быть рядом, и всё!

– Ты считаешь, что я должна пойти к нему? – не поверила своим ушам Лив.

– В любом случае – решать тебе. Только мне в жизни есть что вспомнить: у меня был мой счастливый месяц. А что будешь вспоминать ты?..

– Нет, я не могу! Он говорит, что любит меня, но это – только слова, а вот любовь мужа я чувствую постоянно. Ему не нужно слов, за него говорит сердце. До приезда Александра я жила в гармонии с миром и самой собой, я не хочу потерять это чувство, слишком тяжело оно мне досталось.

– Поступай, как велит тебе сердце, – вздохнула Каэтана, – я хочу только одного – чтобы ты была счастлива. В конце концов, Александр Шварценберг мне чужой, а ты – нет…

Александр пылал, как факел. Обида, отчаяние и безнадёжность, смешавшись в какой-то дьявольский смерч, выжигали душу. Он почти бежал по аллеям – хотел уйти подальше от Лив, но это не помогало: огонь внутри всё распалялся, мелко затряслись руки, задергалось веко. Что за чёрт? Ещё чуть-чуть – и он взорвётся, как пороховая бочка.

Александр пронесся по регулярному парку (с обеих сторон дорожек тянулись ровные самшитовые шпалеры), вылетел на платановую аллею. Казалось, что она никогда не кончится. Наконец впереди замаячили макушки плакучих ив. Они растут у бассейна… Туда… Вода – она принесёт облегчение.

Фонтан в центре бассейна уже выключили на ночь, и по водной глади к ногам ночного гостя бежала лунная дорожка. Александр упал на колени, набрал воду в пригоршни и вылил себе на голову. Он вновь и вновь поливал себя, пока не понял, что бушевавшая внутри ярость стихает.

Прислонившись спиной к прохладному мрамору, Александр сел на краю бассейна и закрыл глаза. Он даже не мог шевелиться: казалось, что вода залила полыхавший внутри огонь, и все силы ушли с паром. Зато вернулась способность мыслить. Князь Шварценберг ведь дипломат. Значит, и поступать должен так, как обычно поступают дипломаты. Это же аксиома, что если крепость не взята штурмом, то нужно переходить к осаде. Терпение и мудрость – лучшие из орудий.

Наконец-то расслабились мышцы и приятная легкость растеклась по телу. Даже намокшая одежда не мешала, Александру стало всё равно. Шорох гравия в глубине аллеи отрезвил его. Кто-то шёл к бассейну. Наверно, нужно было встать, но лень сковала все члены.

Гравий шуршал всё сильнее, ещё немного – и человек появится на площадке. Князь ухватился за край бассейна, чтобы подняться, но вдруг в аллее затрещали ветки, а следом раздался крик. Александр узнал голос и рванулся во тьму.

Тени под исполинскими платанами казались чернильными, но в глаза бросилось светлое пятно кисейного платья. Лив отчаянно с кем-то боролась. Александр кинулся к ней и, уже подбегая, увидел, что напавший – мужчина, а в его руке зажат нож. В отчаянном прыжке бросился Александр на преступника, схватил того за длинные густые волосы и поднял над землей. Нападавший взвыл от боли и отпустил Лив. Теперь он пытался ударить ножом князя. Ну, это уже было гораздо проще: перехватить запястье и вывернуть нападавшему руку. Кисть преступника хрустнула и повисла. Александр швырнул негодяя на землю и кинулся к Лив.

– Ты ранена? – он в ужасе ощупывал её лицо и плечи. – Где больно, скажи…

– Ножом он меня не достал, – прошептала Лив.

Вот когда понимаешь, что значит «родиться заново». Александр обнял вздрагивающие плечи своей любимой.

– Кто этот человек? – спросил он.

– Сандро – слуга моего мужа. Ты его видел в нашем доме – он возит кресло.

Услышав своё имя, преступник завозился и попытался отползти в сторону. Александр шагнул к нему. Парень тянулся к лежащему в траве ларцу. Тот раскрылся, и в свете луны мерцал жемчуг в ожерелье. Бандит пытался дотянуться до него здоровой рукой. Александр наступил на его запястье и по-итальянски спросил:

– Ты специально следил за маркизой?

– Да! – в отчаянии крикнул Сандро. – Я хотел забрать драгоценности и уехать. Это из-за неё хозяин бросил такое выгодное дело.

– Ну, больше ты уже никуда не уедешь. Сейчас я свяжу тебя и брошу в подвал, а завтра утром сдам властям. Если бы не моё вмешательство – ты убил бы маркизу. Думаю, что виселица тебе обеспечена.

Подошла Лив.