Кинжал Улугбека

- Я - самаркандский Клод Моне. Рисую Регистан с одного ракурса, но в разное время суток, при разном освещении. Учиться нужно у французских импрессионистов.

- А прошлый раз говорили, что у Репина.

Вахруддинов с подозрением посмотрел на Варю и не удостоил ее ответом.

- Мы видели вашу новую картину в чайхане. Портрет Камиля Халбековича. Очень Хорошая картина. Даже замечательная, - Постаралась загладить свою бестактность Варя.

- Понравилось? - смягчившись, спросил Вахруддинов. - Я две такие написал. И лучшую подарил Камилю. Она в зелено-вишневой гамме.

- Давно вы их написали? - спросила Варя.

- В последние две недели. Работать надо много. А ты слушай. Это я тебе говорю, - назидательно промолвил он, бросив взгляд на Варин этюдник.

- Одежда у Камиля Халбековича очень красивая, прямо-таки султанская. Он позировал в ней?

- Позировать ему некогда. Он человек занятой. Лицо и руки я рисовал по фотографии. Халат - в золотошвейной мастерской. И со старинных миниатюр кое-что добавил. Так что, если по строгости разобраться, правда жизни здесь не до конца соблюдена. Полностью с натуры я писал только ковер с оружием. Там есть хороший кинжал. Камиль говорит - девятнадцатый век, но это не девятнадцатый. Это очень старый кинжал, украшенный индийскими рубинами и бирюзой.

- Вы уверены, что это рубины? - спросила Варя, а Паштет с Герой пытались сообразить, о каком кинжале речь. Вахруддинов бросил на Варю снисходительный взгляд и продолжил работу.

- А все рубины в этом кинжале на месте? - допытывалась Варя.

- Одного нет, - ответил художник и посмотрел на Варю с интересом. - Ты видела этот кинжал?

- Мне про него рассказывали, - глядя честными глазами, соврала Варя.

Паштет и Гера недоуменно уставились на нее, а расставшись с Вахруддиновым, набросились с вопросами:

- Что за кинжал? При чем тут рубины?

- Вы не заметили на картине - слева? На ковре? В коллекции оружия появился кинжал. У него ручка в виде головы сокола с загнутым хищным клювом. А глаз - рубин.

- Я обратил внимание. Когда мы ходили к Улугбековичу, его не было. Такой кинжал трудно не запомнить. Но рубина я не разглядел.

- На картине я его тоже не разглядела. Зато вспомнила, что раны Улугбеку нанесли оружием серповидной формы, а кинжал этот - кривой, с изогнутым лезвием.

- Ты решила, что Улугбек убит этим кинжалом?

- Я ничего не решила. Вот когда про рубины услышала…

- Но он же сказал: на кинжале нет одного рубина. А у нас целых два. Там, кроме глаза, не было других рубинов?

- Кажется, нет, но теперь я уже сомневаюсь. Можно зайти и посмотреть.

- Лучше уж сходить к Вахруддинову.

- Верблюды моих раздумий набрели на одну гипотезу, - сообщала Варя. - Если она верна, то в кинжале нет обоих рубинов. Вернее - не было!

- Ой! Мои раздумчивые верблюды забрели туда же! - воскликнул Паштет.

- Кончайте темнить, - возмутилась Гера.

- Все просто. Верблюды считают, что выпали оба рубина, но Улугбекович вставил один в тот глаз, которым кинжал висит наружу. Ясно?

Они снова отправились к музею и завели разговор с художником.

- Было два глаза-рубина, остался один, - строго сказал Вахруддинов. - Маленьких камешков бирюзы было восемь. По четыре с каждой стороны. Осталось шесть.

- А вы бы заметили, если б рубин был новеньким, то есть реставраторы его вставили? - продолжала приставать Варя.

- Детка, - начал художник, и видом своим, и голосом давая понять, что этот разговор его утомил, - Вахруддинов замечает все. У Вахруддинова глаз - алмаз. На этом и остановимся.

Глава 34 ДАМАССКАЯ СТАЛЬ

Лерыча в «ханаке» не было, и Варя уговорила Геру с Паштетом подождать, пока она нарисует полюбившуюся ей мечеть Хазрет-Хызра на склоне Афрасиаба.

- Верблюды хотят вернуться к колодцу умных предположений, - сказала Гера, слоняясь вокруг Вари и разглядывая рубины, взятые из Вариного этюдника. - Хорошо бы посмотреть на кинжальчик. Может статься, что теперь уже оба рубина на месте. Ты веришь, что у Вахруддинова глаз - алмаз?

- Если у сокола - рубин, у Вахруддинова - алмаз. И вообще верблюды моих раздумий отдыхают, - заявила Варя.

- А что ты скажешь о современных методах реставрации? - поддержал Геру Паштет. - Улугбекович - человек богатый. Он мог пригласить даже музейного реставратора, и тот сделал, что комар носа не подточит. Вахруддинов не эксперт. И вообще у него была другая задача.

- Возможно, очень возможно… - проговорила Варя. - В том, что рубин из могильника и рубин из хижины связаны друг с другом, нет сомнений. А вот имеют ли они связь с кинжалом?

Когда вернулись в «ханаку», Лерыч был на месте и даже приготовил еду. В институте он узнал, что рукопись Улугбека, которую сразу сочли послесловием к звездным таблицам, теперь относят к книге о знаменитых астрономах мира. Писал Улугбек такую книгу, но она считалась утраченной. Еще Лерыч сказал, что Марат с Рафиком заходили, но не дождались их. А потом Варя выложила перед Лерычем два рубина. Признались ему про поход в хижину, рассказали про портрет и кинжал.