Кинжал в постели

– Потом, когда случилась беда, я мобильник показала одному своему хорошему знакомому. Он его разблокировал как-то. Но это ничего не дало. – Она разочарованно вздохнула. – Телефон Димана был отключен. Сколько раз я потом пыталась дозвониться, бесполезно.

Это и логично, снова подумал Сергей. Если парень был причастен к гибели Гладьева Алексея, он сразу избавился от всех контактов, их связывающих. Но вот проверить по номеру, на кого тот был зарегистрирован, запросто можно, если иметь соответствующие связи. А они у Алики имеются.

– А чего ты звонила Диману? – вдруг спохватился он.

– Ну… Мало ли, может, он что знал… – неумело соврала Мари и тут же сделала вид, что засыпает.

Нет, малышка. Не хотела ты ничего у него узнавать. Новым любовником желала обзавестись, вот что. Молодым, крученым, красивым. Не прозябать же в одиночестве в такие-то сочные младые годы, так ведь?

Она вскоре и правда заснула, тесно к нему прижавшись и обвивая его руками, как плющ. Интересно, вдруг подумал он, а почему она с ним? Нравится он как мужчина? Интересен как автор бестселлеров? Перспективен как хорошо оплачиваемый автор бестселлеров? Почему она с ним спит, не гонит его прочь? Каков ее интерес?

Он, конечно, даже после семи лет тюрьмы был еще о-го-го, хорош и силен во всех отношениях, но женщин, подобных Мари, этим ведь не удивишь, так? Она привыкла к подношениям, подаркам, приличному содержанию. А на нем не написано, что он упакован средствами. Он вот даже сегодня к ней не на машине добирался. И крался огородами.

Что ей от него нужно?

Ответ, и весьма неожиданный, он получил утром за завтраком. Завтрак был, как всегда, так себе: три крупно пощипанных капустных листа, зеленый лук, петрушка, три капли оливкового масла, почти без соли. Еще три хлебца на тарелочке и какая-то странная размазня, названная Мари манной кашей.

– Я не могу это есть, – честно признался Боголюбов и, порывшись на ее полках, нашел пачку спагетти. – Я сварю себе, ты не против?

– Ты умеешь готовить?! – вытаращила она на него заспанные глазенки, накрутила на пальчик нерасчесанные прядки волос. – Ты просто находка, а не мужик, Сергей! Возьмешь меня в жены?

– Что?!

Он не удивился, он перепугался! Спагетти, как живые, выскользнули из целлофановой упаковки и рассыпались по полу веером. Поел, что называется!

– Да, да, ты не ослышался, дорогой. – Мари закинула ногу на ногу, сцепила пальчики на коленке, глянула на него с вызовом. – Я хочу замуж! И замуж хочу за тебя!

– С ума сойти, – тихо ахнул Боголюбов, присел на корточки и начал сгребать рассыпанные спагетти в кучу, переправляя их тут же в мусорное ведро.

– Почему? – изумилась она, дотянулась до его плеча голой пяточкой. – Ты хороший! За таких, как ты, только замуж и ходят.

– За каких?

Он уставился в невидимую точку в ее мраморном полу кухни. Все в нем застыло тут же, умерло, стоило вспомнить, как те же самые слова, ну, может, с небольшой разницей, говорила ему его бывшая, умершая жена. Говорила, когда собиралась за него замуж. И часто повторяла потом. И добавляла, что он самый добрый, самый нежный и самый надежный. И что он никогда не предаст и все такое. А потом сказала, что он во всем виноват, что она его ненавидит и что знать его не желает. Вот так бывает в жизни.

– За таких надежных, таких классных, таких сексуальных, как ты, – чуть перефразировала его покойную жену Мари. Тряхнула спутанной после сна шевелюрой, беззаботно рассмеялась. – Я ведь не шучу, Сережа. Я и правда хочу за тебя замуж.

– Ты обо мне ничего не знаешь. – Он резко встал, швырнул мусорное ведро на место, едва не выломав ручку. Глянул на Мари с угрозой и повторил с нажимом: – Ты ничего обо мне не знаешь!

– Ну почему же? Я знаю, что ты автор. Что собираешься писать роман о преступлении, которое не раскрыто. Это классно!

Мари была спросонья прехорошенькой. Крохотные беленькие трусики, белая маечка с кружавчиками по вырезу и низу. Пухлый рот, нежный румянец на щечках. Она выглядела свежей, счастливой и безмятежной. И она – это милое, беззаботное создание, с потрясающей внешностью, великолепной фигурой и не такой уж загаженной, как предполагала Алика, душой – хотела за него замуж!!!

Очень не хотелось портить ей утро, очень не хотелось, чтобы она хмурилась, но он вдруг не стерпел и сказал, хотя зарекался от подобных откровений:

– Я плохой человек, малыш. Я был не совсем честен с тобой.

– То есть? – Ее улыбка сделалась чуть напряженнее.

– За таких, как я, не выходят замуж.

– Почему? – Она часто заморгала, оглядела так, будто хотела рассмотреть то, что доселе было от нее скрыто, пожала плечами – не разглядела. – Ты славный, Сереж!

– Я не автор, – выпалил он.

– А кто? – Она все еще не понимала, продолжала смотреть на него с доверием.

– Я – убийца.

– Что??? – Она дернулась, ноги ее разъехались, в глазах заметался страх. И она быстро-быстро зашептала: – К-как убийца??? К-кого ты убил??? Лесика??? Поэтому все эти вопросы???

– Нет, нет, что ты! Нет!