Кинжал во тьме

«Даже спустя века норды чтят своих героев. Воистину сильный и суровый народ. – пробубнил в голове плут. – Пускай я и хотел немного иначе, но это мой шанс, самая удобная возможность незаметно устранить его…

– Ты действительно так низко пал, „Я“? Убьёшь его… сейчас?

– Да. Несомненно, я буду проклинать себя за подобное мерзкое деяние, но это всё не по моей воле. К сожалению, мне придётся, нет выбора».

Встав со скамьи с наполовину пустой кружкой, коварный Эйлу начал аккуратно обходить горящий очаг, попутно тому перемешиваясь с веселящимися гостями. Парень хоть не шибко верил во Всевышних, но всё равно не хотел вызвать гнев предков, гнев Шора. Делая шаг за шагом, он оказался аккурат позади своей цели. Ни капельки не медля, он сжал зубы и швырнул жестяную кружку с элем в спокойные кудри огня.

Поднялся пар. Вздрогнув, все окинули испуганным взглядом шипящие плачущие угли. Бард тут же умолк, а песня, оборвавшись, затихла. Со свистом плут выдернул припрятанный клинок и вознёс над своей головой. Страданье настигло Гронса чуть выше правой лопатки, прямиком в шею. Нанеся смертельные увечья, кинжал практически сразу впитал всю кровь и задрожал снова. Рохас испустил свой последний вздох.

Резко выдернув проклятое оружие, Хартинсон толкнул жертву в очаг. Гронс своим массивным телом свернул котёл, пав лицом в раскалённый антрацит замертво. Меховой кафтан практически моментально загорелся, оголив старую брамицу. Сделав рывок в тёмный уголок таверны, Эйлу замер в ожидании подходящего для побега момента.

«Меня не должны были заметить…»

Через несколько секунд раздался грохот падающей утвари, разбивающихся тарелок, а также звонкий женский крик, за которым последовали слёзы. Люди побежали прочь, знатно вдаряя дверью о стену. Всполыхнул огонь первозданной паники. Пал на ухо звук извлечённого из ножен клинка, а затем ещё один, аналогичный предыдущему.

– Убийство! Здесь, в трактире! Боги! Кто-нибудь, позовите стражу! – крикнул кто-то из собравшейся вокруг бездыханного тела толпы.

Никто так и не решился достать обгорающий труп. Мерзкий запах садящейся кожи наполнил зал. Герой, спешно и не оглядываясь, обходил подозревающих друг друга посетителей. Он уже вот-вот прополз к входной двери, как один из них повернулся и, показав пальцем, воскликнул:

– Это он! Ловите того в плаще у выхода! Не дайте убийце скрыться!

Тяжёлые шаги превратились в топот бегущих людей. Сердце вновь начало стучать как бешеное. Холодок пронёсся по его шее. Эйлу, поняв, что речь шла именно о нём, уже хотел обернуться, но сразу же рефлекторно остановился, глупо застыв на месте.

«Ах ты сука глазастая!

– Беги, „Я“! Не дай этому повториться!»

Руки онемели. Он, даже не обернувшись, побежал. Открыв дверь с ноги, убийца увидел двух подоспевших на шум стражников, которые в недоумении уткнулись тому в глаза. Они заметно отличались от столичных или деревенских, будучи одетыми в тёплую шубу и лёгкую дублёную броню под ней. Оружие имело резкие переходы и красивые нордские гравировки. Но Хартинсону не было до этого дела. Не думая, а лишь толкнув одного из них с такой силой, что он аж завалился на землю, плут дал дёру, придерживая рукой капюшон. Незаметный цвет потрёпанной временем брони позволял легко играть с тенью, оставаясь невидимым для глаз большинства. Даже несмотря на это, он бежал дальше, решив спрятаться на находящейся неподалёку от города ферме.

***

Изрядно выдохшись, парень таки удрал от них, добежав до фермы. Сбросив мешок со спины под ноги, Эйлу завалился в огромный ком сухой травы и поднял взор к звёздам, периодически оглядываясь по сторонам.

«Чёрт! Он точно видел моё лицо… Неприятностей теперь не избежать…

– Видел-то – видел, это факт, но вот запомнил ли…

– Проклятье! Пережду мрак здесь, надеюсь, за мной нет хвоста.

– Только посмотри на себя… Столько времени прошло, а ты так и не изменился – утопаешь в чужой крови и прячешься! Шкеришься по углам как старый кот! Ещё чуть-чуть и всё повторилось бы. Только тут уже была бы твоя, только твоя вина!

– Пошёл ты!»