Киоко

Пожалуй, не много найдется людей, у которых возникнет желание пообедать в тот момент, когда погасла их последняя надежда повидаться с другом детства, с другом настолько важным, что ради этого стоит приехать сюда аж из Японии. Но, когда я смотрел на Киоко, молчать было выше моих сил, и тут я сморозил глупость не хуже первой.

— Что ты собираешься теперь делать? — спросил я ее.

— Не знаю, — ответила она, шагнув на край огромной буквы «С», нарисованной красным на полу.

Час возврата лимузина в гараж наступил четыре минуты назад, но я решил довезти ее в отель. Бесплатно, конечно же.

— Это вы ищете Хосе? — У дверей возник длинноволосый молодой человек с большой, как у женщины, грудью. — Меня зовут Марк, очень рад познакомиться. Би Джей сказал мне о вас. — Марк не был женщиной, это был парень с очень накачанной мускулатурой. И он мигом воскресил нашу надежду. Есть один человек, которого зовут Хорхе Диас, он работает гардеробщиком в отеле «Конкорд Тауэр». Он уже два года не ходит сюда заниматься, но именно от него я слышал о Хосе. Похоже, он был одним из его близких друзей, я уверен, что он вам чем-нибудь да поможет.

— Родители погибли в автомобильной катастрофе, меня воспитали дядя и тетя, у них не было детей, и они были очень добры ко мне. Я ни в чем не нуждалась, но, как бы это сказать, была одинока, вернее, думала, что одинока. Хосе танцевал со мной всего пять месяцев, а потом, возможно, забыл меня, но он мне помог, он спас меня. Это может показаться преувеличением, потому что Хосе просто учил меня танцевать, но это правда, ибо он научил меня тому, что и является самым важным в моей жизни. Хосе спас меня, потому что научил меня главному, тому, что дает силы жить дальше, что бы ни случилось, именно поэтому я всегда хотела увидеть его еще раз. Я всегда думаю об этом, о том, что я еще не поблагодарила его. — Киоко говорила по-английски не очень хорошо, путала формы прошедшего времени, но ее легко было понять, потому что она шпарила уверенно, не робея, и это было странно.

Я решил проводить ее до «Конкорд Тауэр». Гараж находился на окраине, не очень далеко от отеля. Я пропустил поворот и решил проехать по Мэдисон-сквер, чтобы показать Киоко старый дом в глубине парка. Возле входа в дом, бывший некогда гостиницей, расположилась дюжина ребятишек, от детсадовцев до подростков.

— Киоко, взгляни на этот дом. — сказал я, когда мы проезжали мимо него. Был конец апреля, с наступлением ночи на улицах Нью-Йорка становилось прохладно. Странное это было зрелище, эта кучка детей, собравшихся у входа в здание. Они ничего не делали. Некоторые из них курили сигареты, но большинство просто сидели или слонялись неподалеку от дверей. —

Это тоже своего рода сирота, — сказал я Киоко. как только дети скрылись из виду, а мы свернули за поворот. — Когда-то это была гостиница, которая почти прогорела, и город выделил деньги на приют для бездомных детишек. Многих родители просто оставляли у дверей этого дома, и я тоже жил в нем до шестнадцати лет.

— Правда? — спросила Киоко, вглядываясь в мое лицо.

Я не пытался показать, что мы с ней в одинаковом положении. Просто мне казалось, что я понимаю, о чем девушка говорила, утверждая, что Хосе помог ей, спас ее, вот что я хотел ей сказать.

— Меня спас не Хосе, меня спас Али. Мохаммед Али, слышала? Самый великий боксер, которого знала история.

Киоко не знала, кто такой Мохаммед Али. Она наклонилась ко мне, чтобы спросить: —

Это твой друг?