Кипелки. Самопознание. Самоподобие. Числовые Фракталы. Глухие Софитные. Канонический текст

• Запускающий файл boot.ini. Иногда он почему-то не срабатывает и оказываешься в положении лунатика – спишь на ходу. В пять утра я выбежал на пробежку, как обычно сделал круг вокруг зеленой зоны, и к восходу солнца был на футбольном поле, где обычно разминался. Делая повороты с разведением рук в стороны, я обратил внимание на человека, который невдалеке от меня занимался чем-то вроде физзарядки. Он наклонялся вперед, выпрямлялся, и вслед за этим с земли поднимались мелкие предметы. Мне стало любопытно, и я двинулся в его сторону. «Это что – телекинез?» Он повернулся и хмуро посмотрел на меня исподлобья. В ту же секунду boot.ini, наконец, сработал, я окончательно проснулся и все понял. В руке этот тип держал нечто вроде шпаги, которой пронзал бумажки, лежащие на земле под скамейками, поднимал и рассматривал. «Не знаю я твоего Телекинеза», сказал он с расстановкой, «но ты ему передай, трам-тарарам, что если он с моего участка бутылки будет собирать, то я ему…»

• На соседском садовом участке хозяин собирает колорадских жуков; его диалог с самим собой:

– Надо щемить яйца жуков.

– Да, но ведь это не гуманно.

– А что делать? Такова жизнь.

• Одежда сохраняет очертания тел; не так чтобы уж очень, но все же. Особенно верхняя одежда. И выдает характер носителей; особенно, когда с этими носителями знаком. Как выразительна одежда на институтской вешалке, как она гримасничает, как яростно все эти дубленки, шубы и пальто продолжают на своих крючках борьбу за существование в параллель той, что ведется их носителями у академической кормушки. Сколько динамики в этой неподвижности. Почему так? Места под солнцем не хватает и здесь, конечно же. Наши местные разусовершенствователи поработали, – по всегдашней коммунальной привычке уплотнили институтский гардероб и задвинули его в самый дальний глухой угол огромного вестибюля. Первым отмечаешь жест, каким брошена одежда на вешалку. Здесь весь человек, привычки, характер. На правом фланге под недреманным оком гардеробщицы солидно и как-то неторопливо «висят» слепки с наших бонз. По другую сторону – все прочие. Визитная карточка балбеса – ученого секретаря – скомканный с вывернутым рукавом плащ. Выделяется одно девичье пальтишко. Светло-голубое легкое, всегда с едва заметным поворотом в талии; белая вязаная шляпка и вязаный шарфик – классическая композиция. Вчера она была чем-то озабочена, сегодня весела и беззаботна. Смешно и до слез грустно, – с недавних пор рядом одно и то же настойчивое мужское пальто, и как-то уж слишком отвесно. А сегодня, о боже, а сегодня – и это особенно подавляет, – сегодня они на одном крючке…

А это моя всепогодная куртка. Декоративные погончики, большие накладные карманы, пояс с фигурной пряжкой. В гардеробном зеркале я кажусь себе не то шансонье, не то полицейским инспектором. Мучительная сцена расставания –

«Так, души смотрят с высоты
На ими сброшенное тело»

Словно маленький ребенок оно нуждается в утешении, я его понимаю, сам такой, страшно оставаться среди чужих.

• Вопрос, поставленный ребром.

Доводы «против»:
такой отрицательный резус,
такая последняя группа,
такое кривое ребро.
Зато, замечательный Мастер,
искусный в переустройстве,
из брака для брака
творит чудеса.
И это веский довод «за».

• Однажды утром, когда они только проснулись, она взяла его руку и прижала ладонь к животу; сердце будущего отца зашлось в бешенной аритмии. Тогда он приложил ее руку к своей груди, и она сказала удивленно: «Надо же, кажется, у тебя сильнее».

• Выборы. За день, за два общежитские сговаривались как бы в шутку. Было видно – готовится пакость. С усмешкой: «Маш, ты как?», «Вась, ты за кого?» «За Ж?.. Ха-ха! Во-во, и я». Вахтерша, когда я проходил мимо, как бы не замечая, разговаривала сама с собой: «А я за Ж… Пусть он придет и их всех перестреляет к чертовой матери!» И всюду было слышно как, окликая друг друга, они словно бы в шутку сговаривались. Это ведь наработанное утопией человеческое антивещество, они могут только наоборот. Оправдываясь, они «рассуждают»: «все равно ведь лучше не будет», и «как они к нам, так и мы». Это то, что делается на работе, когда мастер не смотрит – тихий саботаж. Им представилась возможность, и они ею воспользовались, они ведь, как сказано, в противофазе.

• Фоторобот. Сначала потенциальные жертвы с помощью фоторобота детализируют изображение своего будущего мучителя. По крохам извлекая из подсознания всевозможные артефакты, в коммунальном экстазе зачинают гомункулуса-симулякра. Словно дети они наслаждаются чувством ужаса, предвкушая будущие страдания. Некий шоумен управляет процессом; шоумен ведет и ему отвечает нестройный хор голосов:

– А ударить с таким лицом может?

– Не-е, такой, пожалуй, не сможет…

И шоумен дает другие варианты. Шоумен:

– Глаза?..

– Красные…

– Как насчет семьи?