Киппенберг

Папст попросил:

— Объясните конкретно, какого рода помощь вы хотите от нас получить.

— И каких денежных средств вам не хватает, — добавил секретарь парткома.

Тут же включился главный экономист:

— Это не значит, что вы их получите.

Прежде чем я успел что-либо ответить, зазвонил телефон. Это был Юнгман — раньше, чем мы договорились. Они все подсчитали с Леманом и Харрой, и, когда он сообщил результат, у меня невольно вырвалось:

— А вы не шутите? Не с потолка взяли цифры?

Ошибка исключается, заверил Юнгман. Это примерная оценка, но для верности удельное сопротивление и тому подобное подсчитывалось для многих показателей, округлялось в большую сторону.

И, уже записывая результаты, я снова спросил:

— Значит, все точно?

Юнгман опять заверил меня, что ошибка исключена. Сквозь его голос пробивался львиный рык Харры.

— Харра хочет сказать, — пояснил Юнгман, — что при электрическом нагреве автоматизация всего процесса вовсе не является утопией.

Повесив трубку, я молчал, обдумывая, и затем заговорил:

— Время еще не позднее, но я вас сейчас покину. То, что я сообщу, вам стоит сначала обсудить между собой. Надеюсь, что завтра вы сумеете уделить мне еще немного времени. — И обращаясь к Папсту: — Вы знаете, где я остановился, позвоните мне вечером в гостиницу, чтобы я зная, когда мне завтра здесь быть. — Я собрал свои записи: — Реактор, работающий непрерывно и в полтора раза более мощный, чем японский, требует электроэнергии вместе с выпарным кристаллизатором чуть больше пятнадцати процентов от того, что вы планировали. Это сильно округленная цифра. Теперь я предоставляю вам, — я встал, спрятал записи и, складывая папку, закончил: — подсчитать сэкономленную энергию и сэкономленные средства и подумать над тем, справедливо ли, чтобы финансовые тяготы такого дела падали только на наши плечи.

Я постучал костяшками пальцев по стулу, прощаясь, и собрался выйти. Пока другие, находясь под впечатлением моих слов, молчали, доктор Папст произнес:

— Одну минуту! А просчет, ошибка действительно исключаются?

— Полностью и совершенно, — ответил я.

И, кивнув на прощание, направился к двери. Но тут пришли в себя остальные:

— Постойте…

— Но вы же не можете сейчас просто взять и убежать!

Секретарь парткома махнул мне рукой и сказал:

— Доктор Киппенберг совершенно прав! Нам и вправду стоит сначала выяснить несколько принципиальных вопросов. Если мы в самом деле попросим вас завтра еще раз…

— И просить не надо, — ответил я.

— В десять часов вас устраивает?

Устраивает. Выходя, я услышал, как заговорили все разом. Когда я снова оказался на улице, солнце уже скрылось за горами. Подмораживало. Прежде чем пойти к машине, я оглянулся, словно меня кто-то мог ждать здесь. Но больше всего мне хотелось сейчас побыть в одиночестве. Чтобы многое обдумать и решить. В последнее время все сошлось одно к одному, и кто знает, что мне еще предстояло. В сумерках я медленно ехал по горной дороге. У меня было такое чувство, словно мне предстоит какая-то дальняя поездка, перед которой надо еще разобрать много старого хлама. Хотелось, чтобы это было уже позади.

Приехав в гостиницу, я улегся спать еще раньше, чем накануне. Лежа в темноте, я ожидал, что снова, как вчера, погружусь в размышления о себе, своей жизни, но ничего подобного не произошло. Все мои мысли были направлены на завтрашнее утро, на доктора Папста и его сотрудников. Я знал, что убедил их. И все должно завершиться успешно.

Хотя на следующий день совещание затянулось почти до вечера, утром, когда я появился на фабрике, принципиальное решение было уже принято.

— Мы все пришли к выводу, — сказал Папст после того, как я сел, — что нам следует отказаться от роли пассивных наблюдателей и активно включиться в разработку вашего метода.

Я лишь одобрительно кивнул. То, что сказал доктор Папст, значительно превзошло мои ожидания. Однако я почему-то не чувствовал себя победителем, как в среду у шефа, откуда-то возникла тревога, хотя для нее вроде тоже не было никаких оснований.

Потом мы несколько часов работали над проектом соглашения, которое должно было узаконить нашу будущую совместную деятельность. Такое связывающее обе стороны соглашение, учитывая определенный риск и возможные трудности, было также и в наших интересах. Что же касается деталей, то тут нам понадобилось много времени, чтобы привести наши подчас разные интересы к общему знаменателю взаимной выгоды.