Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

Фишер ушел, и Андрей стал читать «Правду». Странное, грустное и сентиментальное настроение овладело им, когда он вчитывался в пустые, в сущности, и родные только нашему соотечественнику сообщения о новых социалистических обязательствах, о переименовании городов, завершении того или иного строительства, о вредных тенденциях в буржуазных науках и отважной борьбе республиканцев в Испании. Там была даже карикатура, изображавшая Геринга и Гитлера, разрезающих на части покойную Чехословакию. Странно было сознавать, что ты знаком с этими уродцами и слышал их голоса, чего никогда не удается художникам Кукрыниксам.

Фишер дал прочесть Андрею заявление Совинформбюро, в котором говорилось, что в некоторых американских и французских органах массовой информации появились домыслы об испытаниях в Советском Союзе нового типа оружия в районе Новой Земли. Каждому разумному человеку понятна абсурдность такого заявления, особенно в адрес государства трудящихся, которое поставило своей целью защиту мира и прав народов во всем мире. Однако Академия наук СССР уполномочена заявить, что в период 4–5 апреля с.г. в областях Полярного Урала и прилежащих районах Карского моря наблюдалась необычно высокая активность полярных сияний, что могло навести некоторых ученых на мысль о причастности советских компетентных органов к этим явлениям. Однако до сих пор полярные сияния проходили без помощи человека и даже независимо от его желаний. «Мы надеемся, что со временем советская наука найдет способы управлять полярными сияниями и использовать их на благо нашей страны. В таком случае мировая общественность будет информирована об этом заранее».

В тоне заявления звучало издевательство – будто формально отрицая взрыв бомбы, всем своим существом, мелодией, настроением документ как бы допускал, что у Советского Союза есть все – и бомба, и управляемые полярные сияния.

На следующий день Фишер заявился снова и на этот раз принес целый пакет вырезок из американских и английских газет и журналов. Там отношение к событиям на Урале было различным, но некоторые ученые – их высказывания Фишер подчеркнул красным карандашом – утверждали о возможности создания атомной бомбы в Советском Союзе и ее успешном испытании. Например, некий венгерский физик Сциллард утверждал в «Нью-Йорк таймс», что сочетание сейсмических данных с данными наблюдений над полярными сияниями и возмущениями в мировой атмосфере указывает на то, что в России произошел большой силы атомный взрыв – в этом нет никакого сомнения. К этому мнению присоединился и Эйнштейн, но Нильс Бор в интервью газете «Данска бладетт» был осторожен, напоминая, что сочетания природных явлений могут ввести в заблуждение физика, который ждет определенных событий, вызванных к жизни людьми. Интервью и статей было много, но, как понял Андрей, никто ничего наверняка так и не знал.

Кроме вырезок, Фишер принес Андрею приглашение.

От Альбины.

Приглашение было вложено в незапечатанный конверт – длинный, голубой и плотный. Без имени адресата.

Внутри был листок плотной бумаги, подобный сложенной вдвое визитной карточке.

«Жду Вас у себя сегодня в четыре часа. Ваша Альбина».

Андрей протянул листок Фишеру, хотя низенький грузный разведчик отлично был знаком с содержанием послания.

– Что же, – сказал Фишер, – это очень любопытно.

– Почему именно любопытно?

– У меня такое впечатление, что абвер смог предоставить вашей спутнице лучшие условия жизни, чем мы, политическая разведка, – вам, – сказал Фишер. Он вертел в руках конверт, потом даже понюхал его, приблизив к толстым маленьким очкам.

– Вы сделали это открытие сейчас или что-то знали раньше, но не говорили мне?

– Адмирал Канарис не делится с нами своими маленькими секретами, – сказал Фишер.

– А как я туда доберусь? – спросил Андрей, чувствуя, что вопросы заводят его в тупик.

– Это уж не мое дело. Вас пригласили, пускай заботятся.

– А вашей разведке, моим, можно сказать, покровителям, на это наплевать? – поинтересовался Андрей.

– Наша разведка принимает близко к сердцу ваши беды и заботы, товарищ Берестов, – усмехнулся Фишер. – Но порой ей удобнее отойти в сторону и наблюдать за вами… как это говорится, без натуги.

– Спасибо, значит, я не буду оставлен вашими заботами?

– Ни в коем случае!

Вскоре после этого Фишер, так ничего не рассказав, удалился, а Андрей, как всегда скудно и скучно пообедав, переоделся в новый серый дневной костюм. Он полагал, что за ним приедут. Это было в три. Потом он долго стоял у окна, надеясь, что Альбина догадается выпросить для него машину, – он даже не знает, где она живет. А вдруг она надеется на милость Фишера и его компании? А они играют с Андреем, как кошка с мышкой?