Кира Вайори (СИ)

Мишка рвался помогать каждую секунду, крутился рядом и теперь старался вообще не оставлять меня одну. Даже покупать продукты больше не ездил, просил Харальда.

— Ну что, порядок? — уточнил Мишка.

— Да, конечно, спасибо.

— О, а Харальд, оказывается, ещё не уехал. Его какие-то приезжие разговорами отвлекают, — сказал Мишка, глядя в окно на двор. — Очень удачно. Пойду попрошу его кое-что нам купить.

Мишка ушёл.

Я держала Тиму бутылочку долго, но в конце концов рука заболела так сильно, что пришлось опустить её. Тимоха захныкал: молока оставалось ещё много.

— Сейчас, маленький, отдохну минутку, и доешь.

Тим возмущённо заорал.

Пришлось отдых отменить и опять поднять бутылочку.

Хлопнула входная дверь.

— Миш, помоги, пожалуйста! Что-то совсем рука не держит.

В прихожей зашуршала ткань верхней одежды, стукнули об пол сброшенные ботинки. Пришедший обошёл кровать, опустился передо мной на колени и взял бутылочку из моей руки.

Шокер.

— Андрюша…

Он посмотрел на меня серьёзно и очень печально, ничего не сказал и принялся внимательно следить за тем, как Тимоха поглощает остатки молока.

— Андрюша, у нас тут…

— Я знаю. Всё уже знаю, хозяин рассказал.

— Шокер, прости меня. Я этого не хотела.

— Разумеется, не хотела, — спокойно сказал он, не поднимая головы. — Успокойся, кроха.

Он по-прежнему не смотрел на меня, только на сына.

Шокер выглядел плохо. Похудевший, усталый, очень бледный. И непроницаемо мрачный.

Наконец, Тим допил бутылочку. Шокер отложил её, осторожно поднял сына с моих колен и встал на ноги. Прижав к себе малыша, он отошёл к окну.

— Как же ты вырос, Тимошка… — тихо проговорил Шокер. — Тебя и не узнать…

Тимоха гукнул, немного срыгнул Шокеру на плечо. Шокер усмехнулся, переложил сына к другому плечу и осторожно поцеловал его.

— Шокер, я правда, не хотела этого!

— Конечно, я знаю, — тихо сказал он, бережно расправляя Тиму воротничок.

— Шокер, ты мне веришь?

Он повернулся ко мне, каменно-невозмутимый, только глаза влажные.

— Пожалуйста, Кира, дай нам с Тимом побыть вдвоём, — сказал он и тяжело вздохнул, словно с минуту задерживал дыхание.

— Да. Конечно. Сколько хочешь… Вот тут, в коробке под столом, подгузники. Смесь и бутылочки — в кухне. Одежда, полотенца — в комоде. Игрушки… игрушки везде, сам видишь. Если что, звони. Номер всё тот же.

Пока я говорила, он растерянно смотрел то на меня, то на сына.

— Кира, я ж не на неделю приехал. У меня только пара часов…

— Ты разве не знаешь, сколько раз за пару часов ребёнку может понадобиться всё это?

— Знаю, — кивнул он. — Но я не это имел в виду. У меня мало времени, и мне надо побыть с сыном. А учитывая то, что произошло, мне надо поговорить с ним. Наедине… Мне показалось, ты решила, что я тебя выгоняю…

— Я ничего не решила, — буркнула я.

— Кира… — он с досадой покачал головой.

Я через силу улыбнулась ему:

— Правда, всё в порядке. Не стесняйся, всё вокруг в твоём распоряжении… Я на связи, если что.

Я вышла в коридор, кое-как сунула ноги в ботинки, набросила куртку на плечи и вышла на улицу.

Там стояли Мишка и Елисей. Угрюмые, злые и растерянные.

Я подошла к ним.

— Привет, Лис!

Он мрачно посмотрел на меня и кивнул.

— Лис, так получилось.

— Я понял, мне уже сто раз объяснили, — он отвернулся, не желая смотреть мне в глаза.

— Ты зачем голышом выскочила? — рассердился Мишка, рассмотрев меня повнимательнее. — Шапка где?

Не дождавшись ответа, Мишка ушёл в домик.

— Вот так едешь иногда совсем за другим, а получаешь… — пробормотал Лис и вынул сигареты. — Хреново мне, Апрель. Мало того, что я сам теперь… — Лис замолчал, не уточняя, потом закончил раздражённо. — А уж что со Скаем будет, даже не представляю.

Он взял сигарету и полез за зажигалкой.

— И мне дай.

Он сунул мне пачку, потом поднёс прикурить.

Настоящих сигарет я не брала в рот очень давно. Вкуса с тех пор в них, и правда, не прибавилось.

— Лис, прости меня!

Он печально скривился:

— Если бы вы были виноваты, я бы не простил. Но вы не виноваты, так что не надо этих дурацких разговоров. Не за что тебе извиняться. Ни тебе, ни мужу твоему.

— Миша мне не муж.

— Без разницы, — пожал плечами Лис. — Он ни при чём. Ещё неизвестно, что вышло бы, окажись я на его месте. Да любой из нас… Виноват тот, кто сказал Лали о том, что вы здесь. Вот он виноват.

— Это знали двое: мой брат и… человек, который нас сюда отправил. Но вряд ли он был знаком с Лали. Да и что за ребёнок со мной, он не знал. Скорее всего, думал, что мой.

— Когда лорд Вайори рассказывал нам… — начал Лис.

— Марек в порядке? Он цел?

Лис тряхнул головой в замешательстве:

— Абсолютно. Цел и невредим, насколько мне известно… Так вот, когда он нам рассказывал, куда тебя отправили, Лали с нами не было. Мы её с того дня не видели, когда заваруха началась.

— Тогда я не представляю, откуда он узнала, где я.

— Да какая теперь разница? — процедил Лис.

Из домика выскочил Мишка с моей шапкой в руках. Подбежал, сунул шапку мне в руки, велел надеть, а сам присел на корточки и принялся подтягивать и завязывать шнурки на моих ботинках.

— Миш, не надо!

— Надо. Тебе одной рукой не справиться. А нынче не лето на дворе, — отрезал он.