Кирдык вашей Америке!

А ведь всё просто. Просто действует Закон Кармы. Подличал, завидовал, делал кому-то гадости — изволь отвечать. Злоба всегда привлекает ответную злобу, а плохие поступки ухудшают Карму. Можно сказать и другими словами — не греши, не желай зла другим и так далее, всё по канонам православия. Или любой другой религии. Ведь в основе любого религиозного учения лежит кармический принцип — зло порождает зло, добро приносит добро в ответ. И когда сегодня кто-то живёт в роскошных хоромах, купается в роскоши и сам чёрт ему не брат, люди думают — вот, мне бы так… А потом вдруг с этим человеком случается какое-то несчастье. После чего вряд ли кто уже ему позавидует. Нечему завидовать — богатство не является эквивалентом счастья. И здоровье не купить ни за какие деньги. И счастье не купить. И уважение, и любовь собственных детей. Вот как раз дети — это прекрасная демонстрация Закона Кармы. Потому что не только на том, кто его нарушает, отражаются кармические последствия. Очень часто они переходят к детям…

Москва, год 1977, ноябрь

Баня была шикарная. Не Сандуны, конечно, да там пафоса больше, нежели собственно бани, но вполне приличная такая банька. В Сандунах давным-давно собиралась как бы элита, эдакий клуб сливок общества. И сама обстановка в стиле «ампир» — все эти колонны, позолота, мрамор — всё это позёрство и понты.

А здесь — скромно, но со вкусом. Банька в Подмосковье, на берегу речки, как говорится — для своих. Нет, понятно, что это была какая-то КГБ-шная заначка — то ли явка, то ли захоронка для агентов какая. В общем, служебная хата, точнее, служебный дом. Явно не генеральская дача, хотя вначале, когда Максим появился здесь первый раз, он почему-то подумал, что это именно чья-то дача. Может, не генерала, но полковника — точно. В 70-е годы прошлого века сотрудники спецслужбы шили довольно скромно. Это Щёлоков позволил себе немного «приподняться», да и то уже в начале 80-х. Потому что Чурбанов, женившись на дочке Брежнева, стал строить из себя барина, вот и Николая Анисимовича зло взяло — подчинённый живёт круче начальника. И понеслось…

А пока простые сотрудники, что в МВД, что в КГБ, особо не шиковали. Были, как все — стандарт: машина, дача, квартира. Причём, авто отечественное — полковники имели «Жигуль» или «Москвич», генералы удостаивались «Волги», квартиры у всех были типовые, панельные, а дачи — небольшие домики и пару соток огорода. Впрочем, в то время о материальных благах ещё не сильно-то и пеклись, больше радели о деле…

Вот и эта дача была типичной дачей или военного в небольших чинах, или инженера, работающего на предприятиях типа московской фабрики «Красный Октябрь», завода имени Лихачёва или, на худой конец, на Останкинском молочном комбинате. Такие работники получили свои земельные участки в Подмосковье, а теперь это была уже практически Москва. По крайней мере, до Бесединского моста от Замоскворечья всего полчаса на машине — и вот ты уже в раю. Берёзовая роща, речка, и баня!

Все попаданцы собрались сегодня здесь. Эдакая почти что тайная вечеря. Не было никого из посторонних — ни Шардина, ни Леонова, ни кого-то из отдела «Омега». Не было и Мерлина, а также двоих других «экстрасенсов». Наконец-то все пятеро «пришельцев» смогли остаться одни. И просто отдохнуть от всей той кутерьмы, которая приключилась с ними за последний год. За год пребывания в прошлом.

Макс взял уже распаренный веник и направился в парную.

— Караул, Сталевар идёт. Мужики, линяем, счас Макс тут филиал ада откроет! — заорал Витя Уткин и, как ошпаренный, выскочил из парной.

За ним бочком-бочком выполз красный, как рак, Ваня Громов. И только Кёсиро Токугава невозмутимо остался сидеть внизу, на первой полке. Как ни странно, японец очень любил русскую баню. Не сауну, а именно русскую баню, с влажным паром, на дровах. И хотя в Японии бани — сэнто — это просто купальня, то есть, бассейн с горячей водой, а паровые бани практически исчезли, Кёсиро, после того как его семья переехала в СССР, очень полюбил русскую баню. В Ростове, где они жили до окончания Костей Токугава советской школы, бани были повсюду — и русские, и турецкие, а потом ещё стали появляться новомодные финские сауны. Но Костя-Кёсиро считал сауны таким же баловством, что и японские сэнто-купальни — сидишь себе и потеешь, греешься.

То ли дело русская баня — и погреться можно, и продышаться, особенно если побрызгать на раскалённые камни водой с добавленным в неё эвкалиптовым маслом. А потом, когда уже разогрелся, так здорово ополоснуться в холодной воде и зайти уже под веник. Впрочем, систем парения множество — можно полежать минуты три, разогреться, а потом берёзовым веничком пройтись по всему телу, растереть, размять. Или же выйти, ополоснуться и лечь уже под дубовый веник, когда пар добавляется, и веник уже почти обжигает.

Именно такой вид парения — по-сибирски — как раз и уважал Максим. Кёсиро был не таким фанатом бани, как Зверь, но на Донбассе пару раз присутствовал на банном ритуале, который Макс устраивал для всех желающих. Поэтому просто решил просто посидеть внизу и подышать.