Киреевы

— Сейчас, в дни войны, так же как и в мирное время, по железным дорогам нашей страны мчатся экспрессы, скорые поезда, спешат и тяжеловесные товарные составы. Разве мы можем отказаться от этих товарных поездов, хотя у нас есть экспрессы? Конечно, нет. По нашим бесчисленным воздушным дорогам полетят со скоростью тысяча и более километров в час экспрессы с реактивными и атомными двигателями. Значит ли это, что вовсе не нужны сравнительно тихоходные воздушные товарные поезда? У «К-2» скорость всего пятьсот километров в час, но зато горючего он истратит в три раза меньше и груза доставит во много раз больше. Теперь решайте, нужен ли нам и в военное и в мирное время такой летающий грузовой поезд!

— Нужен, — подтвердил член Военного Совета фронта. — Я ознакомился с проектом полковника Киреева. Такую машину надо строить и быстро строить. Я буду ходатайствовать перед Верховным Главнокомандованием о выделении завода для постройки «К-2». Сейчас уже многие заводы «сошли с колес» и работают нормально. От них не отстают и вновь созданные филиалы. Возможности нашей авиационной промышленности растут. Что же касается «Ш-8», то Верховное Главнокомандование одобряет выпуск этого тяжелого корабля. «К-1» — хорошая машина, но «Ш-8» будет лучше, она поднимет груза почти в два раза больше и улетит дальше.

— Товарищ Киреев, — обратился к Николаю Николаевичу член Военного Совета фронта. — Ваш самолет «К-1» приспособлен к дизелям и к бензиновым моторам с водяным охлаждением. Мы рекомендуем поставить новые моторы воздушного охлаждения, которые уже пущены в серию. Вы об этом знаете?

— Я уже получил указания от Наркома.

— Сколько времени вам понадобится для переделки моторной рамы?

— Не больше месяца.

— Чем раньше сделаете, тем лучше. Кстати, товарищ Родченко, как дела с мощными авиадизелями?

— Моторы испытываются на стенде, два из них отработали по триста часов. Хочу догнать до пятисот.

— А не развалятся?

— Надеюсь, выдержат.

— Придется и для моторов выделить небольшой завод.

— Здесь выступали товарищи, которых беспокоит, что для постройки новых машин нужны отдельные заводы, — сказал в заключение член Военного Совета фронта. — У нас найдутся и заводы, и люди, и металл. От имени Военного Совета прошу вас, товарищи конструкторы, создавайте новые самолеты, моторы.

Когда участники совещания вышли на улицу, ни одной звездочки не было видно в небе, нависшем над смутными контурами зданий. Ни один огонек не светился в слепых окнах. Ночь еще не ушла, но темнота, окутавшая город, уже начала бледнеть в предчувствии приближающегося рассвета. Было необычно тихо. Казалось, Москва отдыхала после дневных волнений. Редких пешеходов и еще более редкие машины тщательно проверял патруль.

Автомобиль Киреева стоял в ближнем переулке.

— Ну, как вы тогда добрались домой? — спросил Николай Николаевич шофера.

— Трудненько пришлось, — улыбнулся заспанный шофер. — До чего же, товарищ полковник, гражданочка боязливая. Как увидела Москву бомбят, заладила: едем обратно, нас убьют. Ну, я ее разными манерами пробовал успокоить: это, говорю, еще пустяки. А она как заревет, еле унялась. Такой трусихе пора в тылу сидеть…

Николай Николаевич в душе согласился с ним.

Машина быстро шла по тихим пустынным улицам. В подъезде дома, слабо освещенном синей лампочкой, Киреева окликнула закутанная в шерстяную шаль женщина:

— Вы к кому? — спросила она, и тотчас же, всплеснув руками, бросилась к Николаю Николаевичу. — Вернулись, живой и здоровый! Какая радость! Мне Андрей Павлович давно говорит, что ждет вас со дня на день, а я уже верить ему перестала.

— Почему вы не уехали, Анна Семеновна?

— Да я было совсем собралась. Помните? Пешком готова была уйти, так меня страх перед бомбежкой замучил. К счастью, получила письмо от мужа. Он писал, что теперь ему придется бывать в Москве. Куда же он здесь денется? Из-за трусихи жены станет скитаться по чужим людям? Стыдно мне стало. Муж на фронте, а я буду в тылу прятаться, — взволнованно говорила Анна Семеновна.

— А как вы теперь себя чувствуете, — сердечно спросил Киреев.

— Видите, дежурю. Уже четыре зажигалки за этот месяц потушила. На работу устроилась в одной военной организации, выдаю офицерам обмундирование. На прошлой неделе приезжал муж, одобрил. Нельзя же в такое время без настоящего дела сидеть. Ну, да я вас совсем заговорила. Идите, отдыхайте. Сдам дежурство, похозяйничаю у вас.

Во всех комнатах квартиры Киреевых, в передней и даже в кухне ярко горело электричество.

Родченко заглянул в кабинет — пусто. В спальне — тоже. В столовой, свернувшись клубочком на диване, спала Ляля. По-видимому, перед тем, как заснуть, она долго плакала. Еще влажные длинные ресницы продолжали вздрагивать.

Стараясь не разбудить гостью, Андрей поставил на стол тарелки, нарезал хлеб, колбасу.

Ляля проснулась и, увидев летчиков, обрадовалась:

— Вы давно приехали? Я и не слыхала. Заснула немножечко.