Киргизские народные сказки

— Наш бай сегодня тоже перекочевывает на джайлоо. Кумыса у него всегда много. Вот он и велел всем соседям выпить кумыс и освободить бурдюки, чтобы не таскать лишний груз в дальний путь. Где пьешь кумыс, там и беседа длинная. Я и забыл, что жена ждет меня.

— Я так и думал, — сказал бедняк, хитро сощурившись. — Только в следующий раз не отпускай жену одну, а в дороге будь повнимательней. Когда скачешь на коне, смотри не только вверх. Если бы ты обратил свой взор на дорогу, то сам бы обо всем догадался. Дорога все расскажет. Умей только видеть! — заключил пеший.

На этом пеший и всадник с миром расстались.

Верный пес

Дехканин Самтыр многие годы батрачил у баев. Все, что он накопил честным трудом, отдал за калым и взял себе в жены такую же беднячку, как он сам. Кроме старой прокопченной юрты, ничего у него не было. «Даже собаку не имеет», — говорили о нем в ауле.

Тогда выпросил он у соседа маленького щенка и начал ухаживать за ним.

Щенок вырос бойким; его густая шерсть имела темно-серую окраску, похожую на грозовую тучу, поэтому кличку ему дали — Гроза.

Юрта Самтыра стояла на окраине аула. Он и его жена служили у богатых хозяев. Там кормились, да и щенка не забывали, приносили ему объедки.

Через два года щенок вырос. Теперь он мог бы надежно охранять целую отару. Но у Самтыра не было даже худого козленка.

Пес очень привязался к своему хозяину и очень хотел служить ему. И вот начал он бродить по ночам по аилу, а под утро приносил домой сушеное мясо в курджунах, а однажды приволок целый чанач молока.

Когда богачи резали барана, на следующий день Самтыр ел досыта свежее мясо — из той части туши, что оставалась несваренной.

Самтыр никому не рассказывал, откуда у него пища. Да и жене наказал, чтобы не проболталась.

Однажды проснувшись, Самтыр увидел возле себя небольшой узелок, обвернутый в белый шелк. Он не осмелился притронуться к узелку и разбудил жену.

Жена тоже долго не могла решиться взять в руки узелок, но когда, наконец, развязала, то ахнула.

В узелке оказалось драгоценное шекюле. Расшитое серебром и золотом, что надевают богатые девушки на голову в день свадьбы. Такая вещица стоила отары овец или целый табун лошадей.

— Вот тебе на! — произнес бедняк, тяжело вздыхая. — Эту вещь не съешь и не спрячешь… Если понесешь на базар, то еще хуже: объявят вором. Откуда у бедняка такая драгоценность? Если сказать, что притащил наш пес, тоже плохо. Тогда все начнут требовать с нас пропавшие продукты, так как у всех что-нибудь украла наша собака. Что делать? Что делать? — причитал Самтыр.

— Надо найти хозяина этой вещи, — сказала жена.

— Я знаю, кто хозяин, — ответил муж. — Ведь всем известно, что бай Кочер осенью отдает свою дочь замуж. Я видел своими глазами, как он угнал на базар сорок валухов, чтобы заказать этот самый шекюле.

— Коли знаешь хозяина, то зачем мучаешься? — сказала жена. — Сейчас же отнеси ему и расскажи, что наш пес до этого никогда ничего не воровал, вот увидишь, ты вернешься с подарком. Хоть Кочер и скуп, но должен отблагодарить. Может он даст нам жеребенка или барана?

Муж послушал жену. Даже обрадовался, что приведет домой жеребенка или на худой конец — барана. Взял он узелок и поспешил к баю.

Байская семья не подозревала о пропаже шекюле. О том, где оно спрятано, знали только бай и его жена. Вдвоем они положили шекюле в сундук, заперли на замок, ключ от которого байбиче[28] всегда носила с собой.

Сейчас бай распивал кумыс, жена сидела рядом, а дочка лениво дремала за шелковой занавеской.

Дехканин робко вошел в юрту и с почтением приветствовал хозяев. Они неохотно ответили на приветствие и не пригласили его сесть. Молча бай продолжал пить свой кумыс. Молчание длилось бы неизвестно сколько, если бы Самтыр не положил перед баем узелок с дорогим шекюле.

Бай и байбиче от неожиданности так растерялись, что даже не решались протянуть руку к узелку.

— Мой пес совершил собачий поступок, — пробормотал бедняк, — притащил ко мне эту вещь. Я догадался, что она принадлежит вам и поспешил возвратить.

Байбиче, прийдя в себя, дрожащей рукой развязала узелок и узнала свою драгоценность.

Бай рассвирепел: лицо его от гнева покрылось красными пятнами, глаза налились кровью.

— Ты говоришь, что твоя собака украла эту вещь? — грозно спросил он.

— Да, почтенный бай.

— Для чего же собаке золото и серебро? Хоть и разукрашено шекюле драгоценным металлом, но съесть его никакой пес не может. Любой собаке кусок мяса дороже золотых слитков. Они ей так же не нужны, как горные камни.

Посмотри: вот в углу стоит мешок с сушеным мясом, жирными колбасами. За плетеной ширмой много свежего мяса от зарезанного вчера барана. Курджуны полны сухого сыра. Разве твой пес не различает запаха? Почему же твоя собака не унесла ничего из продуктов, а утащила ненужное ей шекюле? Нет, так не бывает. Коли твой пес не мог взять того, что висит на жердях, то как он мог открыть сундук?

Бай говорил быстро, и также быстро нарастал его гнев. Он сделал передышку, потом снова начал злобно выкрикивать: