Кирилл и Ян (сборник)

Олесе стало так стыдно, как еще не бывало никогда — ни перед матерью, ни перед учителями; да, вообще, ни перед кем! Но признаться, трусливый язык все же не повернулся; вместо этого она спросила:

— Может, съедим чего-нибудь?

— Давай, — Маша что-то нажала и на экране, вместо рожиц и веселой переписки, появился портрет отца, только не у водопада, а рядом с красивым старинным домом, — у нас осталась китайская хрень — как мы ее называем, «друг студента», а можем зарулить в «Макдоналдс» и хапнуть по гамбургеру с картошкой; учти, в «Барабане» жратва дорогая.

— Давай в «Макдоналдс», — решила Олеся, которая действительно проголодалась.

— Тогда пошли, — Маша встала, шумно отодвинув стул, — сейчас я только переоденусь. Жалко, что ты маленькая — для «Барабана» я б тебе подобрала что-нибудь эдакое; у меня тряпья — море, но ты ж, видишь, какая.

— Вижу, — Олеся вздохнула; впрочем, никакой трагедии не случилось — она достаточно уютно чувствовала себя и в джинсах с кроссовками.

«Макдоналдс» располагался всего в двух кварталах, и тут тоже было огромное преимущество жизни в центре. Олесе, например, чтоб попасть в это красивое красно-белое здание, похожее на шатер, требовалось специально ехать на маршрутке целых сорок минут, и, тем не менее, она в нем бывала несколько раз, поэтому, ни обстановка, ни еда не являлась чем-то новым и впечатляющим; только обычно она заходила одна и всегда с завистью разглядывала веселые компании сверстников; настроение постепенно падало и, в конце концов, она уходила расстроенная, ругая себя за глупо потраченные деньги. Но сегодня все было по-другому — сегодня она сопровождала Машу, и парни за соседним столиком, и даже странный тип в дальнем углу, с хорошо знакомой Олесе завистью теперь смотрели на нее; хотя нет, конечно — они смотрели на Машу в потрясающе короткой юбке и облегающей кофточке, призванных будоражить мужскую фантазию, но она ж ее младшая сестра!

Ела Олеся медленно, наслаждаясь состоянием победителя. …А что ж будет в клубе? — думала она, — с Машкиными данными парни, небось, к ней так и липнут, но я буду следить, чтоб не прибилось какой-нибудь говно, типа Крылова… Переведя взгляд на свое сокровище, она увидела, что Маша уже поела и подперев ладонью щеку, с интересом изучает ее саму. Олеся покраснела и поспешно засунула в рот остатки гамбургера; несколькими глотками допила сок и вытерла руки салфеткой.

— Все, Маш. Пойдем, да?

Курить в кафе запрещали, но после такого сытного, по сравнению с китайской лапшой, обеда это требовалось непременно. Они уселись в скверике, наблюдая за выходом из «Макдоналдса». Мужчины, сгрудившиеся вокруг шахматной доски, стоявшей на одной из скамеек, одинокие дамочки с сигаретами и обнимающиеся парочки привлекали их меньше; впрочем, возможно, дверь в кафе просто находилась гораздо ближе остального.

— И что дальше? — спросила Маша, обращаясь, скорее, к самой себе.

Олеся тоже не знала, что дальше — ей было слишком хорошо, чтоб двигаться куда-нибудь даже мысленно; над головой чуть слышно шелестели деревья, играя тенями, похожими на шкуру пятнистого зверя…

— В клуб рано, — продолжала Маша, — а давай-ка сходим на хату, глянем, собирают эти козлы шмотки или нет, а то утром они приняли все, типа, в шутку. А я не шучу! Завтра там будешь жить ты!

— Класс!.. — Олеся даже прикрыла глаза.

Маша шла сосредоточенная, готовясь к предстоящему разговору, и Олеся не мешала ей. Пройдя через двор, они подошли к соседнему дому; поднялись на третий этаж.

— Ключ, блин, не взяла, — Маша нажала кнопку звонка.

В глазке что-то мелькнуло; дверь открылась, однако парень, стоявший на пороге, похоже, не собирался пускать гостей. Олеся увидела за его спиной коридор с встроенными шкафами, два простеньких круглых светильника на потолке, столик со стареньким телефонным аппаратом… конечно, интерьер смотрелся не так, как в первой квартире. …Если буду зарабатывать много денег, все переделаю по-своему — Машка, небось, не обидится…

— Что вы хотели? — спросил парень, а глаза его говорили — Как же вы надоели!..

— Хотела проверить, как вы собираетесь.

В это время появилась девушка, вернее, молодая женщина — какая-то никакая, не красивая и не страшная.