Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Я за, — огорошивает нас трёхглазая курица. — Кому как не мне понять, что такое находиться там, где не хочется.

— Спелись, — разочарованно изрекает Семаргл. — Хорошо … так тому и быть, идём искать Большого Хрюха. Вот только будет он этому рад?

— Посмотрим, — уверенно говорю я, выискивая в своём воображении большие розовые уши. — В любом случае правильнее нам его первыми найти, чем, если он неожиданно наткнётся на нас где-нибудь в тёмном закоулке.

— Что ж, резон в твоих словах есть, — соглашается бог смерти и огня. — Будем работать на опережение.

— Надо рассредоточиться и намазать лица сажей, — озаряет Катю.

— Зачем? — поперхнулся Смаргл.

— Чтоб не быть заметными, — свысока глянул на него Катя.

— А что, если лицо измазать сажей, становишься менее заметным?

— Мне кажется, ты не смотрел боевики, в которых спецназ проводит секретные операции, — снисходительно улыбается Катя. — Там в обязательном порядке все мажут лица поперечными полосами.

— А-а, теперь мне понятно, — растеряно тянет голос мальчик по имени Семаргл, — но позволь заметить, где мы сажу найдём, — посмеиваясь, говорит он.

— Хм, я предвидела сей момент, — Катя с победным видом выуживает из кармана пятнистого костюма металлическую коробочку из-под конфет. — Мажьтесь, — протягивает она её нам.

А ведь разумно, думаю я, какая она всё-таки умница и с удовольствием наношу полосы на своё лицо. Бог смерти и огня пожал плечами, вздохнул, возвёл глаза к верху, и ему также пришлось размалевать лицо.

— А курицу будем мазать? — стараясь сдержаться от рвущегося смеха, спрашивает он.

Катя бросает взгляд на всклокоченную птицу и неуверенно говорит:

— Да вроде, она и так не видна, словно обычный пучок перьев.

— Но-но, без оскорблений, — прокудахтала Эмира.

Удивительно, но как только мы измазали сажей лица, появилась такая уверенность, такой азарт, словно мы в одно мгновение превратились в опытных спецназовцев.

— Нам необходимо произвести разведку, — берёт инициативу в свои руки Катя. — Ты полетишь в туннель, где мы видели грибы, — говорит она трёхглазой курице, — только их больше не ешь, дело надо делать, — строго предупреждает она.

— Оно понятно, — вздыхает Эмира и, подскочив на своих тощих ногах, с трудом отрывается от пола и исчезает в темноте.

— А мы пойдём к тем разрушенным башням, может он, там живёт … бедняжка.

— Как бы мы не стали бедными, вы забываете, его панически боятся черти, даже лабиринт этот замуровали, — невпопад нашим мыслям вклинивается голос Семаргла.

Мы хором пропускаем эту реплику, для меня с Катей и так всё понятно, землянин попал в беду, его необходимо выручать.

— Вот Хрюх обрадуется, когда мы его найдём, — делится мыслями Катя.

— Это точно, — вторю я ей.

Семаргл щёлкает пальцами около наших лиц:

— Эй, очнитесь, ау!

У Кати сползает с лица задумчивая улыбка, с прищуром смотрит на бога смерти и огня:

— Что расщелкался, обращайся в крылатого волка и сгоняй за те мосты … там вроде ещё ходы есть.

— Могу и в сокола, — в разочаровании сплёвывает он на пол.

— Да в кого угодно, только хватит демагогию разводить, — сердится девочка.

— Как скажешь, маленькая ведьма, — без насмешки говорит бог смерти и огня и в это же мгновение перевоплощается в удивительного по красоте сокола, с клёкотом взмывает ввысь, и словно его и не было.

— В нашей команде ещё одна птичка появилась, — фыркает Катя, пытаясь взглядом поймать полёт сокола. — И как это у него получается, то в волка, то в сокола, то в дядьку с красными глазами, — удивляется она.

— Одним словом — бог, — глубокомысленно изрекаю я.

— Да … повезло нам с другом, — кивает девочка.

Катя вновь прежняя — решительная и бесстрашная, её лицо, измалеванное поперечными полосами, вызывает восхищение и уважение. А как она крадётся вдоль развалин, лишь пару раз спотыкнулась о камни, но смогла удержать равновесие, правда камни, с гулом рухнули в провал в земле, но это мелочи, ведь никто нас не заметил.

У башен остановились и переводим дух, подъём к ним оказался достаточно сложным, пришлось и по опасному каменному мостику пройтись, хорошо, что вокруг темнота, и пропасть под нами мы не ощущаем.

— Посвети, — обыденно требует Катя.

Я выщёлкиваю из пальцев несколько светящихся шаров и посылаю их вперёд. При призрачном свете сразу видно, в этих местах давно не ступала нога человека или копыто чёрта. Грубо обтёсанные камни, слагающие сторожевые башни, едва держатся друг о друга, и стоит вытащить один, всё полетит в тартарары.

— Миленькое место, — ёжится девочка, — вряд ли Большой Хрюх здесь живёт, дунешь и всё развалится.

— Интересно, сколько веков всему этому, — я осторожно заглядываю внутрь, но вижу только каменные завалы.

— Не веков, а тысячелетий, — поправляет меня Катя.

— Вот бы что-нибудь найти здесь, — меня от любопытства буквально прессует.

— Что тут можно найти, — усмехается девочка, ковыряя ногой по каменной кладке.

— Осторожнее, — только и успел я сказать.