Киров

Эти соображения не фигурировали в замысловатой работе, которую его разум вел в настоящий момент. Сейчас он был капитаном военного корабля, и рассматривал ситуацию с точки зрения тактики и стратегии. Он знал, где находился враг, и какими силами он располагал. Он мог видеть противника на экранах радаров Роденко. Луч сканирования проходил по круглому экрану снова и снова, словно стрелка часов, отображая позицию, курс и скорость британских кораблей. Он видел, как корабли британского флота метрополии упорно приближались с одной стороны, стремясь перекрыть выход из Датского пролива. С другой стороны на него надвигалась получившее предупреждение, но упрямо следовавшее за ним соединение авианосцев, намеревавшееся неотступно следовать за ним, держать в отдалении, и перекрыть любую возможность отхода обратным маршрутом. Словно двое встретились в тесном переулке, не давая друг другу пройти. Кто отступит первым?

Враг выполнял хорошо отработанный план действий, направляя корабли британского королевского военно-морского флота на перехват и уничтожение его корабля. Они получили по зубам в начале 1940 в охоте на «Графа Шпее», но сделали выводы и исправили ошибки, сделанные в охоте за «Адмиралом Шеером». После этого они не дали «Шарнхорсту» и «Гнейзенау» нанести существенный урон и в конечном итоге заперли их во французском порту, подвергаемом постоянным ночным авианалетам. Затем, когда немцы вывели в море самого грозного бойца, «Бисмарк», Королевский флот отточил свои навыки до уровня искусства, действуя, словно хорошо смазанный механизм.

Однако «Киров» был чем-то совсем иным. Да, этот корабль был рукотворным чудом, железной акулой, гладкой, быстрой и смертоносной. Противник даже не понимал всех его возможностей, но вскоре им предстояло узнать гораздо больше, чем они могли надеяться узнать. Англичане создавали свои корабли как машины войны, для выслеживания и уничтожения врага, они бы не колебались ни минуты, обрушивая на него свои бомбы, снаряды и торпеды, и он будет столь же бессердечен. Это был не просто военный корабль, это сейчас была сама судьба, и Карпов стоял у ее штурвала, продумывая то, как будет ею распоряжаться.

В войне была какая-то странная взаимность, подумал он. Словно ход часов – одна сторона говорила «тик», вторая – «так». За одним ударом барабана следовал другой в неизбежном каскаде эскалации конфликта, заканчивавшегося вспышкой насилия самого высокого порядка, контролируемой ярости и приведения в действие отточенных инструментов войны. Как там говорил доктор Золкин? Ракеты были бессмысленными, они не имели никаких мыслей и чувств, они просто делали свое дело. Простые механизмы, сигнал и реакция, причина и следствие. Но война была чем-то большим, чем механизмы, которые ей служили, и именно человек приводил их в движение. Почему они были здесь, на борту «Кирова», почему англичане бросились в это холодные серые воды, вспенивая их носами кораблей, силясь догнать их?

«Киров» едва появился здесь, и в течение нескольких часов стал объектом военного интереса, сразу был воспринят не более чем как угроза. Корабль вышел на связь первым путем жалостных запросов Николина, призывающего другую сторону назваться. Но у противника было иное понимание. И оно привело к другому, тик-так, око за око, действие-реакция, причина-следствие. Это был ритм войны, который редко приводил к чему-то иному.

Первые удары противника были успешно парированы, но битва только начиналась. Они выдвинули силы, которые сочли необходимыми, чтобы найти его корабль и уничтожить его, словно китобои, пустившиеся в погоню за призрачным левиафаном. Они отрезали ему пути к отступлению, приближаясь с каждым оборотом луча сканирования на радаре, с каждым тиком часов. И для Карпова такая ситуация была совершенно неприемлема, особенно ввиду того, что в этот самый момент у него были силы ее исправить.

И да будет так.

* * *

Энди Дулан был старшиной второй статьи, стоявшим вахту в «вороньем гнезде» на мачте «Рипалса». По крайней мере, этим утром он надеялся, что им и станет. Он получил это назначение на этой неделе, надеясь, что это станет первым шагом от обычного матроса к более высокому званию прежде, чем корабль уйдет на Тихий океан. Сегодняшнее назначение было просто везением. Главный старшина просмотрел его график дежурств и этим утром отправил его сюда, наслаждаться ветром в лицо и утренней вахтой.

Рассветное небо все серело, на нем появились розовые и лиловые облака, а затем и первые лучи солнца, возвещающие наступление дня. Это было неплохо, подумал он. Он мог просто посидеть здесь и пожевать печенье, хотя проявил достаточное понимание ситуации, чтобы взять термос с горячим чаем. Ему предстояло провести здесь, в тяжелой шинели, рукавицах и шапке с ушами и толстой подкладкой до полудня, после чего кто-то другой поднимется по металлической лестнице, чтобы сменить его. Однако этим утром он оказался в первом ряду на одно из самых поразительных зрелищ, которые он когда-либо видел.