Кирпичики 2

— Да хоть в банк, я всю жизнь мечтала там поработать.

— А специальность у тебя какая, если не секрет?

— Не секрет, бухгалтер я. Восемь лет в речном порту отработала, а сейчас там что-то всё под уклон покатилось. Перспектив никаких.

— Бухгалтер это хорошо, — ответил я, подумав, что все мои знакомые женского пола в последнее время имеют почему-то эту профессию. — Надо подумать… но там одна заминка есть — у меня обязательства перед остальными членами нашей бригады, я ещё шестерых обещал туда устроить…

— Обещать, не значит жениться, — выдала она чеканную фразу, и я не нашёлся, что ответить на неё.

Только и смог выдать — «умеешь же ты чётко и коротко формулировать мысли». Но тут Галя обратила внимание на телевизор, маленький цветной Шилялис, который всё это время стоял на стойке и бубнил чего-то себе под нос.

— Слушай, а это не ты там на экране сейчас? — и она ткнула пальцем в ту сторону.

Я пригляделся — и точно, получается, что «Сети Энска» взяли и запустили интервью со мной в тот же день, когда сняли.

— Ну да, я это…

— И по какому поводу?

— Послушай, сама всё поймёшь, — не стал растекаться мыслью по древу я.

Галя встала, подошла к Шилялису и попросила бармена прибавить звук. Послушала пару минут, потом вернулась.

— Какая у тебя насыщенная жизнь, Лётчик — аж завидно стало. Как ты в Латвии-то сумел оказаться в нужное время?

— Райком послал, — соврал я, — дело одно было.

— И прямо вот туда послал, где Цой на отдыхе был? — недоверчиво переспросила она. — не умеешь ты врать, Сеня…

— Можешь не верить конечно, но всё вышло довольно случайно. Вообще-то говоря, вся наша жизнь состоит из сплошных случайностей, — сделал я попытку перевести разговор в другую плоскость, — вот если б я тебя сегодня случайно не заметил на остановке сорокового автобуса, то мы бы сейчас не сидели в этой вот Барселоне. Как тебе паэлья-то?

— Нормально, на узбекский плов смахивает, — ответила она и всё равно вернулась к предыдущей своей мысли, — а концерт этот, который ты организуешь, Цой в знак благодарности тебе подарил?

— Ну почти… — отвечал я, — там много разных деталей было, если начать рассказывать, до ночи не уложишься.

И тут бармен запустил музыку — челентановскую Soli.

— Давай потанцуем, Галюша, — предложил я ей, — сто лет этого не делал.

— А давай, — тряхнула головой она, — вспомним выпускной вечер.

Если честно, то из нашего выпускного, я запомнил только, как мне было нехорошо после полбутылки портвейна… стоп-стоп, скажете тут вы — ты же совсем не Саня-Лётчик, а этот… как его… Виталий… и не один раз уже говорил, что ничего про своё нынешнее тело и его приключения не помнишь. Какие тут могут быть воспоминания о выпускном?

А я с вами соглашусь — никаких… не могло быть до сегодняшнего дня, а вот когда Гальку в окно увидел, так почему-то они все и всплыли. До мельчайших подробностей. А теперь продолжим диалог про выпускной.

— Да уж, весёлый был вечерок, — поддакнул я ей, — троих наших, кажется, в ментовку забрали.

— Четверых, — поправила меня Галя, — но быстро всех выпустили. Дождик ещё принимался несколько раз, когда мы по парку ночью гуляли.

— Ага, и я тебя целовал тоже несколько раз, — добавил я.

— А вот честно скажи, — посмотрела она мне в глаза, — я как, ничего ещё выгляжу?

Я отстранился на полметра, сделал вид, что оцениваю её, а потом сообщил:

— У тебя, Галюша, сильно заниженная самооценка — выглядишь ты на все сто… может даже на стописят.

— Вот спасибки, — тут она немного прищурилась, — а вообще женщины стареют быстрее мужиков, с этим ничего не сделаешь.

— Да прекрати, — прервал я её, — тебе до старости, как… ну примерно как нашим рокерам до Фредди Меркури с Ричи Блэкмором. Так далеко, что в тумане теряется.

— Не нравятся тебе наши рокеры? — сразу сменила она тему.

— Почему, нравятся… только уж очень они локальные… местечковые — за границами СССР вообще никому даром не сдались. За исключением может быть эмигрантов.

— А ты-то откуда это знаешь? Неужели много бывал за границами СССР?

Я внутренне усмехнулся — порядка 30 раз я там бывал, Галя, в 22 что ли разных странах, но вслух естественно сказал другое:

— Ну вот только что из Германии, например, приехал. Мерседес этот откуда, думаешь, взялся?

— Неужели сам пригнал? — охнула она.

— Угадала… из Франкфурта трое суток без перерыва гнал.

— И как там во Франкфурте? Лучше, чем у нас?

— Очередей нет, это главное, что в глаза бросается… а так-то в чем-то лучше, в чем-то нет…

— Ну ты ваще… — задохнулась она от нахлынувших чувств, — крутой-крутой, как Уокер почти что.

— Не, Уокер круче, — отшутился я, а Челентано тем временем отпел свою Соли, и мы сели обратно за стол. — Кстати, знаешь, о чём эта песня?

— Об одиночестве, наверно, судя по названию.

— Ну это в целом да, но детали там очень интересные…

— Расскажи.

— Если коротко, то парень с девушкой заперлись в квартире, отключили телефон и телевизор и занялись сексом. Припев такой — мы одни, кожа вместо одежды, одни, бутерброд у нас на двоих, одни, крошки в постели, одни, только я и ты.

— Поэтично, — грустно заметила Галя, — это ты мне с намёком рассказал?