Кишот

В молодости довольно долго моей самой любимой книгой была “Дзен и искусство ухода за мотоциклом ” Роберта Пёрсига. (до сих пор мечтаю, чтобы ZAAMM сняли короткий сериал по ее мотивам, но это к делу не относится). П вот теперь я сам предпринял путешествие к тебе через всю Америку – да! Я искренне верю, что мои усилия не пойдут прахом. Со мною едет мой сын – да! Это еще одно, о чем надо рассказать тебе при встрече! Сейчас я снова частенько думаю о г-не Р. Пёрсиге и в связи с ним о г-не А. Эйнштейне, которого он так цитирует в своей книге: “Человек пытается составить себе упрощенную и разборчивую картину мира так, как это ему лучше подходит. Потом он до некоторой степени пытается подменить этот свой космос миром опыта – и так преодолеть его… Он делает этот космос и его строение той осью, вокруг которой вращается его эмоциональная жизнь, чтобы таким образом обрести мир и спокойствие, которых не может найти в узком водовороте личного опыта… Высшая задача… прийти к тем универсальным элементарным законам, из которых космос можно выстроить чистой дедукцией. К этим законам нет логической тропы; только интуиция, покоящаяся на благожелательном понимании опыта, может их достичь… ”[10] Вынужден признать, что мой личный космос уже давно не дает мне мира и спокойствия, которых я так жажду, я жажду гармонии с миром во всем его многообразии и понял – очень поздно! но я молюсь и верю, что не слишком поздно! – что смогу обрести мир, которого жажду, только обретя мир с тобой. Мне открывается, что все в нашем мире взаимосвязано, включая и нас с тобой.

Этот вариант он тоже скомкал и выбросил. Ну что он за дурак! Что общего между Эйнштейном и его отношениями с Женщиной-Трамплином! Почему у него не выходит написать просто, от души, не маскируя вину высокоинтеллектуальной чушью? Он начал в третий раз:

Дорогая Ж. Т.!

Возможно, ты удивишься, узнав, что на исходе жизни я заделался искателем истины и того, что превыше истины, любви

…начал он, но прервался и вскочил на ноги, когда в комнату ввалился Санчо в порванной одежде с испачканным кровью лицом, он был сильно избит.

Пока Санчо гулял по городу в отцовском кашемировом пальто, ему отчего-то вспомнилась белая женщина с озера Капоте и ее оригинальный кожаный шарф с медной пряжкой и небольшой, напоминающей сорванный поводок, подвеской. Санчо тогда удивило, что он больше смахивает на собачий ошейник, чем на модный аксессуар, который может понравиться женщине вроде этой. Со временем он перестал об этом думать. С учетом спешки, с которой они покидали кемпинг, и напряженной обстановки вокруг, он, возможно, что-то перепутал.