Кишот

– Осторожно, злая собака! – ответили хором первый и третий.

– Потому что мы, на хрен, сорвались с поводков, – уточнил второй.

Санчо понял, что вел себя совершенно неправильно. Смотрел туда, куда не надо было смотреть. Говорил тогда, когда надо было молчать. Но хуже всего – не убежал, когда нужно было бежать. А теперь эти трое окружили его, лишив малейшей возможности удрать.

Мораль сей басни такова, думал Санчо, когда они стали его толкать и пинать, никогда не надо недооценивать серых скучных немолодых белых людей в офисных костюмах. Никогда.

Они с легкостью могли убить его, но не сделали этого. Возможно, посчитали, что он этого недостоин. А может, потому что он не был реальным. Может быть, и из-за того, что они всю жизнь были загнаны в рамки, держали себя в руках и, по непонятной причине сорвавшись с поводков, чувствовали себя неуверенно. Возможно, просто привыкали к собственной силе. Как бы то ни было, они бросили Санчо на дорожке в парке – избитого, но живого, – подобрали портфели, надели пальто и растворились в тьме. “Чхимат! Кхаджу а! – орал он им вслед. – Клоуны! Онанисты паршивые!”, но голос его был слишком слаб, чтобы они его услышали. Что, возможно, было к лучшему.

Осознание родительского долга почти полностью вырвало Кишота из состояния полудремы, в котором он провел большую часть своей жизни. Он непрестанно курсировал между “Блю-йоркером”, ближайшей аптекой и супермаркетом и таскал сыну горячий суп, готовую курицу, чизбургеры, мази, обезболивающие и перевязочные материалы, и даже пропустил из-за этого несколько выпусков “Настоящих домохозяек Атланты”, несмотря на страстный интерес к излишне полным губам Ким Золсиак; к тому же он пропустил момент, когда – несправедливо! совершенно несправедливо! – из шоу выгнали Кенью Мур, чтобы ее уход послужил всем уроком – нужно учиться хранить секреты. Санчо повезло. Все его тело было покрыто сеткой синяков и кровоподтеков, но ему удалось избежать переломов и серьезных внутренних травм. Кашемировое пальто было сильно испачкано, но тоже вышло из переделки живым. В настоящий момент ребенку требовались лишь отдых, сочувствие, болеутоляющие и чизбургеры.

В багажнике “шевроле” Кишота хранился небольшой портфель с остатками образцов опиоидов, продажей которых он зарабатывал на жизнь, когда работал в SPI. В первые дни Кишот давал их Санчо, очень внимательно следя за дозировкой. Опечатанный контейнер на самом дне портфеля с единственным оставшимся у него образцом сублингвального фентанилсодержащего спрея InSmile™ он так и оставил нетронутым. Санчо быстро шел на поправку, как все, кто молод, но настроение его оставалось крайне мрачным.

В дни выздоровления Санчо, которые они вдвоем почти полностью проводили в полутемном номере, слушая проникающие сквозь тонкие стены звуки сексуального наслаждения и смотря телевизор (не порно), прибавляя звук которого они надеялись заглушить их, что помогало лишь до очередного визита гостиничного менеджера, вызванного жалобами от жильцов соседних комнат – громкие голоса звезд реалити на канале “Bravo”сбивали им, знаете ли, настрой… В эти трудные дни они почти не разговаривали, за исключением ситуаций, когда Санчо высказывал какое-нибудь желание, а Кишот расшибался в лепешку, чтобы его выполнить. Каждый был погружен в свои мысли.

Мысли Санчо были исключительно о побеге. Выпустите меня отсюда. Мне плевать, что он мой отец, что он меня любит и что я разобью ему сердце и т. д. и т. п. Я должен наконец взяться за собственную жизнь. Когда мы ехали сюда, я всю дорогу думал, что отомщу ему, уведя у него его любимую Салму. Теперь мне на нее плевать. Единственная месть, которой я жажду – моя собственная свобода. Конечно, он не произносил подобного вслух, но было видно, что мысли булькают в нем, как жаркое в печи.

Кишот же, напротив, дни напролет занимался самобичеванием. Избиение Санчо ввергло пожилого человека в состояние полной неопределенности, он снова и снова спрашивал себя, правильно ли живет, и даже о том, насколько верным было его сумасшедшее желание стать отцом, которое привело к появлению на свет Санчо. На протяжении долгого времени он был кем-то вроде бездомного, его жизнь протекала в багажнике автомобиля с быстрыми остановками в дешевых мотелях… Может ли такой человек иметь право привести в этот мир ребенка? Он даже решил, что должен извиниться перед Санчо, но понял, что юноша поймет это неправильно и будет думать, что отец не хотел, чтобы он появился на свет.