Кишот

Углубляясь в печальные подробности, можем сообщить, что в течение какого-то времени это не был непосредственно оксиконтин. Производители несколько изменили формулу препарата в целях защиты, после чего его стало крайне неудобно использовать. При попытке размолоть или растереть новые таблетки OxyContin OP превращались в вязкую массу, которую было трудно жевать и невозможно вдыхать. Салма пробовала запекать таблетки в микроволновке. Она растворяла их в ацетоне, обжигала, замораживала. Ничего не помогало. В отчаянии она перешла на препараты Рете 30 и Roxy, содержащие всего go миллиграммов оксиконтина в таблетке (сам OxyContin в зависимости от дозировки мог содержать до 80 миллиграммов действующего вещества, и, значит, ей было нужно больше таблеток с такой низкой дозировкой). Затем она перешла на препарат Орапа и другие оксиморфоны. Она не врала: в этом она и вправду была настоящим экспертом. Увы, по своему эффекту ни один из заменителей и рядом не стоял со старым добрым оксиконтином. Почему наш мир так изменчив? Ей нужно было искать что-то новое. Некоторые ее товарищи по несчастью перешли с таблеток оксиконтина на героин, но героин ее пугал. Ее пугало само слово “героин”. Такого ей не надо. То, что она использует сейчас, довольно действенно, она продолжит, но то, к чему она прибегала прежде, было гораздо лучше. Унесите меня отсюда, – каждую ночь, приняв лекарства, она прямо из своей постели мысленно обращалась с мольбой к болеутоляющим внутри себя: – домой, где наши старые хлопковые поля.

Когда Салма поделилась с самыми близкими своими планами пройти электросудорожную терапию, им это совершенно не понравилось. Ты должна прекратить это, говорили они. Электричество? Нельзя идти на такое по доброй воле, это настоящая пытка. Во время сеанса я нахожусь без сознания, объясняла она. Это не извращенная фантазия ученых, а серьезная медицина. Но и на уровне фантазии она что-то определенно чувствовала. После сеансов все ощущения становились ярче, она начинала яснее мыслить и чувствовала, что ток насмерть забил маленьких злобных гремлинов в своей голове, которые, очевидно, во время сеансов лечения электричеством с криками и стонами исчезают в облаках дыма. В видениях, которые приходили к ней во время сеансов, прямо на ее нервных тканях жарились зеленые гоблины и изящные змеи. Ее собственный мозг представлялся ей слетевшей с катушек грохочущей бракованной машиной со множеством рычагов и шестеренок, разъезжающихся во все стороны, а электрический ток – бесстрашно ползающим по ней туда-сюда супергероем, подтягивающим болты и гайки, смазывающим цепи, не позволяющим этому монстру окончательно развалиться на части. Миниатюрный супергерой по кличке “Молния” прибыл, чтобы произвести столь необходимый ремонт. В Новый год к вам приходит Санитар-Клаус. (Она отчетливо слышала инфернальный, в духе исполняющего роль злодея Чико Маркса, смех у себя внутри: “Ха-ха-ха! Меня не обманешь, никакого Санитара-Клауса не существует”. Но он есть, он есть. Это могущественный эльф, санитар твоего здравомыслия, очистивший твой разум.)

Она стала обзванивать своих друзей с биполярным расстройством, чтобы рекомендовать им электросудорожную терапию:

– Сто процентов вам стоит попробовать, – говорила она, – это все равно, что пройти весеннюю уборку организма. Вы только обязательно позвоните мне после и поделитесь впечатлениями. Если решите оставить сообщение, назовите свое полное имя и место, где мы познакомились, чтобы я точно поняла, кто вы.

Немало ее друзей страдало биполярным расстройством.

– Мы действуем друг на друга, как магниты, – сообщала она каждому, кто был готов ее слушать, – важно, у кого какой полюс. Мы либо тянемся и прилипаем друг к другу так, либо отталкиваемся и разлетаемся далеко.

Салма предлагала пройти курс лечения даже своим не страдающим биполярным расстройством друзьям:

– Наполняешься новыми соками, – говорила она. – Это мой двойной коктейль для детокса. Прям супер-супер. Детокс-детокс. Самое эффективное очищение. Никаких аллергических реакций. И ни один овощ не пострадал во время приготовления.

Она начала рекламировать лечение электричеством в своей передаче:

– Я хочу считать себя послом электросудорожной терапии, – сообщила она студии, – хочу нести знания о ней в массы. Сейчас я стою перед вами в студии, и одновременно перед миллионами зрителей у экранов, и хочу сказать, что знанием о том, кто я, где я, зачем и перед кем я здесь стою, я всецело обязана результатам этого волшебного лечения. Я кладу руку на сердце – а я помню, где у меня сердце! – и признаюсь, что получила великолепные результаты, и помню о том, что получила великолепные результаты!

В глубине души она знала, что ее положение вовсе не так радужно. Ее все чаще накрывали приступы неконтролируемой паники, которые она предпочитала пережидать в сьюте отеля “Мандарин ориентал” на Коламбус-серкл, вызывая по телефону Андерсона Тайера.